Девочка Эмина

Я шумно выдохнула и следом еще один урок Полины вспомнила. Поднялась на носочки и трепетно прикоснулась губами к шершавой щеке. Пальцами, правда, пришлось за его плечи уцепиться — чтобы не упасть. А в момент, когда я его целовала, мне показалось, что Эмин стал еще шире и больше.

Зато мои губы вспомнили его кожу и щетину грубую. В ноздри его запах попал, всю меня обуял. На миг задержавшись губами на его коже, я отпрянула, отступила на шаг. Лопатки уперлись в толстое панорамное стекло.

Он не держал. Но в его глазах больше не гулял огонь, там появилось наваждение.

Эмин сделал всего шаг, чтобы прижать меня к стеклу. Лопаткам стало больнее. Дыхание участилось. Его лицо приближалось к моему.

Нет, Эмин.

Нет, пожалуйста.

Если ты захочешь продолжения, то я упаду прямо в эту черную реку под нами.

— А к маме когда? Сегодня? — выпалила я, не дожидаясь голодного поцелуя.

Эмин отклонился, словно просыпаясь. Его глаза все еще были затуманены. Он собирался меня поцеловать, а там уже тормоза на нет сходили. Поцелуй — это опасно. Страшно. Я еще не готова.

— Что? — хрипло выдавил он.

— К маме, — повторила я, — поедем сегодня?

— Сегодня отец запретил приезжать.

Запретил?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но ведь это моя мама. Я хочу ее увидеть.

Я открыла рот, но тут же пожалела о своем порыве. Хорошее настроение Эмина закончилось.

— К тебе кто-нибудь прикасался?

Возрождалась старая песня. Я устала от допросов, Эмин.

Но не ответить было нельзя.

— Почему ты не спросишь, не обижали ли меня?

— Это одно и то же, — припечатал он.

— Тогда я уже отвечала.

— Они трогали тебя?

Я опустила взгляд, не в силах больше выдерживать допрос. За что ты так со мной, Эмин?

— Почему для тебя это так важно? Ты и без того всем отомстил. Давид в тюрьме…

Эмин перебивает:

— Трогали?! На меня смотри.

Он велит смотреть на него, но его руки и без того заставляют меня это сделать.

В его глазах агония, ревность, желание. Но сперва ревность. Он хочет знать, посмела ли я раздвинуть ноги перед кем-то, кроме него.

Грубо, горько, но именно так.

Если солгу, ответив положительно — убьет. Если отрицательно качну головой — еще долго время не поверит. Сколько раз будет начинаться этот допрос — я не знала. Наверное, до тех пор, пока он вновь мной не овладеет. Пока не успокоится. Получается какой-то замкнутый круг, ведь я сама попросила его дать мне время после долгого разрыва. Сама обрекла себя на допросы.

— Я ни с кем не была. Эльдар запретил Давиду трогать меня, пока все не уляжется. Альберт… не успел.

Эмин успокаивается.

Но внутри у меня остается горечь. Эмин собственник. Нельзя, чтобы кто-то тронул его девочку. Это позор и некрасиво. А еще жутко неприятно, если в твоей женщине побывает кто-то другой.

Мне стало горько и жутко. А еще очень больно.

Сколько допросов мне предстоит пройти? Сегодня Эмин утих, а дальше снова?

Взгляд Эмина опасно затуманился. Его руки опустились на мои плечи, притягивая к себе.

— Хочу тебя.

— Ты обещал, — проблеяла я.

Его твердая грудь вжимала меня в окно. Он в стеклопакете был уверен, а я не особо — мне так и мерещились страшные звуки. Так и казалось, что вот-вот стекло даст трещину, и я сорвусь вниз.

Им овладел адреналин, мною — страх.

— Целуй меня чаще, — приказал он, — мне это нравится.

— Когда мы съездим к маме, я тебя еще поцелую.

Фраза прозвучала грубо. Странно. Непонятно для остальных, но понятно для нас.

Эмину понравился мой невинный поцелуй, и он сделает ради него все.

— Поцелуешь, — согласился он.

Его глаза беспрерывно сканировали мое лицо. Наш разговор затянулся, пора было спать. Но Эмин слишком соскучился, чтобы этой ночью меня отпустить.

— Ты призналась в любви. В том доме, когда сидела на столе. Помнишь?

«Я никуда с тобой не поеду, Альберт! — закричала я, — мне жаль. Но я люблю Эмина».

— Это правда? — спросил он.

Люблю ли я тебя?

Я прикоснулась к разбитой губе.

Что будет, если я скажу, что это правда? Ты перестанешь делать мне горько?

А если нет, снова сделаешь это?

— Не знаю, — вымолвила я, — прости, я не знаю! Только не бей…

Его взгляд прояснился. Эмин отшатнулся от меня, резко нахмурив брови. Он встрепенулся, отошел, пытаясь успокоиться. Желая переварить мой ответ, который его совершенно точно не устроил.

— Ничего, — сказал он, — полюбишь. Это все можно исправить. Согласна, маленькая?

Я неуверенно кивнула. Это ему тоже не понравилось.

— Пойдем в спальню, моя девочка. Здесь становится холодно.

Он протянул руку в ожидании моей покорности.

Но сегодня у меня была еще одна задача. Важная, большая. Я была уверена, что у меня получится. Эмин добр ко мне — он соскучился и хочет добиться моего расположения, чтобы я скорее не противилась близости с ним.

Он согласится. Я была уверена, что согласится.

— Эмин, я хочу работать, — выпалила я на одном дыхании.

Муж улыбнулся. Его красиво очерченные губы растягивались в почти волшебную улыбку. А его смех в следующую секунду заставил меня съежиться. Громкий смех, хриплый. Насмешливый.