Девочка и призрак

Следующая волна преследований Розика сделала жизнь Сурайи похожей на поцарапанный диск. Временные отрезки проносились в мгновение ока, она даже не успевала сообразить.

Вжик!

Вот они за столом, мама и Сурайя. Сурайя молча передвигает рис с яванским самбалом и только что пожаренной рыбой по тарелке, делая вид, будто ест.

Вжик!

Сурайя открыла глаза и поняла, что стоит в ду́ше, задыхаясь и захлёбываясь под яростными брызгами, и лёгким отчаянно нужен воздух. Кожа на пальцах рук и ног сморщилась, как изюм. «Сколько я здесь пробыла?»

Вжик!

И она в своей спальне, сидит за простым деревянным столом. Альбом перед ней открыт, в ладони ручка. На странице появился рисунок: замысловатый клубок цветов, листьев и лоз, выведенный чёрными чернилами на белоснежной бумаге. «Это я нарисовала?» Должно быть, да, вот только… никак не вспомнить.

Она уставилась на страницу и вздохнула.

Что-то на странице вздохнуло за ней.

Сердце бешено забилось в груди. Ритмичный глухой стук отдавался в ушах эхом.

Под цветами, где-то в тёмных пустотах между переплетениями лоз и листьев, что-то зашевелилось. Она видела это нечто, тёмное и извивающееся. И слышала его дыхание: влажный тяжёлый свист. А ещё чувствовала (совершенно отчётливо) ледяную стужу в тропическом зное комнаты, дыру, разверзшуюся в полотне реальности. Его движения были медленными и змеистыми, и Сурайя не могла отделаться от мысли, что оно приближается к поверхности, готовясь вырваться из бумажных оков.

Шевеление остановилось – и словно целый мир затаил дыхание.

Затем медленно, мягко чернила поползли тонкими линиями вниз от самой середины рисунка. Всё ниже и ниже, к самой дальней части страницы. После чего потекли ровными струйками по столу, заполняя вмятины и царапины на поверхности по пути к краю. А затем наконец мерно закапали на пол у ног Сурайи.

И хотя девочка дрожала, как лист в грозу, она не сдвинулась с места. Во-первых, потому, что очень боялась. Во-вторых, просто не могла пошевелиться, даже если бы захотела: пролившиеся на пол чернила схватили её за ноги; крошечные чёрные ниточки потянулись, чтобы впиться в кожу, сплетая сеть, которая не давала сойти с места. Затем Сурайя смотрела, как они медленно поползли по ногам вверх, окрашивая всё, чего касались, в черноту полночи. Они уверенно завладевали её телом, словно имели на то полное право.

Как только скользкое прикосновение дошло до шеи, в ухо шепнул голос, удивительно похожий на голос Розика: «Тебе от меня так легко не избавиться».

Глава девятнадцатая. Девочка

ОНИ НИКОГДА не говорили о той ночи после. Ни о том, как мама ворвалась в комнату со смесью испуга и растерянности на лице на звук истошных криков Сурайи. Ни о том, как ей пришлось отдирать одеревеневшие пальцы дочери от края стола, за который она уцепилась так крепко, что на дереве остались вмятины от ногтей (Сурайя позже вытащила три занозы, каждая длинная тонюсенькая щепка вонзилась в кожу, словно крошечное копьё). Ни о том, как всхлипывания прекратились только затем, чтобы Сурайю вывернуло (в желудке, если на то пошло, почти ничего не было) прямо на мамин расписной халат.

Мама тогда включила учительницу, расписывая порядок действий.

– Тебе явно нездоровится, – сказала она, когда привела себя и Сурайю в порядок и уложила дочку в постель. – Завтра сходим к врачу. – Она нерешительно потрепала Сурайю по бледной щеке, словно разглядывая её в одном из учебников, по которым преподавала. – С тобой всё будет хорошо, – добавила она.

– Да, мама, – пробормотала Сурайя сонно, измученная борьбой с рвотой и кошмарами. А врачи лечат проблемы с духами? «Стоит попробовать», – заключила она.

В кабинете врача было жарко и влажно. Духоту разгонял лишь одинокий вентилятор на ножке, который шумно жужжал, вращаясь слева направо и наоборот.

– Извините… эм… кондиционер сломан, – пробормотала пухлая медсестра, когда проводила их внутрь, и указала на старенькое устройство для охлаждения воздуха. Оно выглядело так, словно провисело там со времён изобретения первого кондиционера. Кожу у Сурайи пощипывало от жары. Закатав длинные рукава туники баджу курунг до локтей, она обратила внимание, как сильно проступил пот под чёрным хиджабом медсестры. Когда медсестра пошагала прочь, ткань, прикрывающая голову, шевельнулась и съехала. Под ней оказались вовсе не волосы, а извивающийся клубок тёмных змей, которые ловили воздух пастью. Одна из них зашипела на Сурайю: «Куда это ты смотришь?» После чего клыкастой пастью натянула хиджаб обратно.

Доктор Леонг оказался пожилым мужчиной с приятным лицом. В тёмных волосах проглядывала седина. Толстые стёкла очков обрамляла черепаховая оправа. Он цокнул языком, окидывая Сурайю взглядом; прижал холодный стетоскоп к груди, чтобы послушать сердцебиение; вставил в ухо градусник, чтобы измерить температуру.