Девочка-яд

Катя очень изменилась. Похорошела, похудела на пять размеров и теперь в этой тростиночке помещается всего то пятьдесят один килограмм. В реабилитационном центре она пошла на поправку. Спустя три месяца, Катю выписали. Как по мне, так совсем не центр ей помог. Перевожу взгляд на своего мужа, смеющегося в этот момент с очередной шутки Адама. Макс. Именно он приобрёл за границей для Кати самые современные и лучшие протезы. Именно он нашел для нее крутых спецов, сделавших ее реабилитацию более легкой. Именно он во время ее пребывания в центре заявился в дом к девочке и поставил матери ультиматум. Либо он лишает ее прав, либо она берется за голову. Макс сделал ремонт в комнате КатиИменно Макс усртоил ее в частную школу, которую Катя и окачивала. Больше никаких унижений от сверстников, никакого равнодушия со стороны окружающих. Ах да… Есть еще Гоша. Ребята встретились спустя полгода после тех событий. С братом они вместе уже год. Долго боялись признаться нам с Максом, что встречаются. Да и до сих пор, честно говоря, Гоша у меня «на карандаше».

— Так, я все поняла. Вам круто настолько, что даже о позвонить не можете. Гоша, пойди-ка, купи водички Катюше, — братец показывает язык и уходит.

— Все ок? — спрашиваю, когда мы остаемся с Катей наедине.

— Все ок, — улыбается она, кивая. Катя знает, о чем я спрашиваю.

— Смотри, если что, я ему башку сверну.

Девушка закатывает глаза, начинает смеяться.

— И ты ведь помнишь, в любой непростой ситуации звонишь мне.

— Помню, Рыбка. Я все помню. Ладно, нам уже пора. Максу привет и целуй! Приедем через неделю!

Связь прерывается, а я еще пару секунд сижу и пялюсь на темный экран телефона. И только потом понимаю, что все это время на моих губах идиотская улыбочка.

* * *

Ночь. Наша постель. Его запах и руки.

— Иди сюда… — он не дает отстраниться. Я еще дух не перевела после этого раз, а он уже снова готов.

— Макс, у меня уже сил нет, — ворчу.

— Ничего не знаю, — шепчет покусывая мочку уха, лаская языком шею. — Ты же помнишь слова дока? Чтобы получить ляльку, нужно работать..

Ох. Мне кажется Макс верит в это намного больше чем я. Но на самом деле, мне ли жаловаться? Завра он уедет в командировку, неделю спасть в холодной постели — сущее наказание. Так что и самой хочется надышаться им перед разлукой. Отвечаю на его ласки. Целую его крепкую грудь. Наслаждаюсь.

— Сожрать тебя хочу, сладкая, Рыбка-а-а-а, — рычит, а потом входит в меня. Да так, что искры из глаз, и судорогой все тело от мощной волны экстаза.

Сжимаю пальцами простынь, в уставшем казалось бы теле вдруг столько сил, столько желания. Все происходит так быстро. Я снова финиширую первой. А он наслаждается, впитывая мое удовольствие, неотрывно глядя в мои глаза.

Откидываюсь на подушку, выдыхаю.

— Черт, Евграфов. Я уже три года как Евграфова, а ты меня все рыбкой зовешь, — произношу первое, после того, как мы падаем бездыханно. Слышу как он улыбается. Мурашки по коже.

— Ничего не могу поделать, люблю тебя, — прижимает к себе, зарывается в волосы носом.

— Спи, сладкая. Завтра у нас важный день.

Открытие второго филиала клиники. Но … Макс даже не представляет, какой у него завтра важный день. Прикрываю глаза.

* * *

Задержка мизерна. Но я почувствовала, хоть и не верила. Он верил, а я- нет. А тут как обухом по голове. И столько надежд. Тест не стала покупать. Побежала к нашим в лабораторию. Гормон на ХЧ. Вышла и боюсь смотреть. Не знаю как это объяснить. Мне нравился мир, в котором я возможно беременна. Открыла бумагу, глаза пошире, вдохнула поглубже, пальцами ощущаю воздух — хочу запомнить это время максимально, насладиться им, ведь я беременна!

«Макс у меня срочное дело» — набираю сообщение, задыхаясь от охвативших чувств и эмоций. Плевать что между нами расстояние в триста километров. Он должен быть здесь, он должен ощутить это, разделить момент полета.

«Рыбка, я на совещании…»

«Если ты сейчас же пне приедешь, меня разорвет от счастья..»

И он понял. К вечеру был рядом. Смотрел на бумаги долго словно перепроверял, словно боялся поверить. А когда поднял глаза, я чуть с ум не сошла от счастья… столько в них любви было.