Девочка. Книга первая

Внезапно Барретт замедлил ход, будто почувствовав мое присутствие, а через мгновение я увидела Лата — он выходил из боковой двери спорткомплекса и нес в руках аккуратно сложенное черное полотенце и бутылку с голубоватой жидкостью прямо в мою сторону — на террасу к шезлонгам. Понимая, что меня сейчас обнаружат, я резко отскочила от перил и помчалась к лестнице, путаясь в просторной одежде, которая тормозила процесс побега.

Мой обратный путь к спальне прошел во сто крат быстрее, и уже через минуту я внеслась в комнату, чувствуя тремор в ногах, будто за мной гнались. Прижав одну руку к груди, а второй придерживая шорты, я оперлась о дверь, пытаясь отдышаться, и сейчас как никогда чувствовала себя резидентом на грани провала операции.

От этого непредвиденного кросса во рту все пересохло, а каждый шаг, пока я направлялась к кровати, отдавал болью и шумом в голове — все таки врач был прав: с прогулками лучше было повременить.

Залпом допив воду в бутылке, я прилегла на кровать и, все еще чувствуя жажду после своей вылазки, поняла, что нужно идти на кухню за соком или водой, чтобы запить таблетку.

Но спустившись в зал, я внезапно услышала шум доносившиеся из кухни — прислушавшись, я узнала голос Лата, говорившего на своем языке, и судя по интонациям он увлеченно что-то рассказывал, вероятно по телефону. Языка его я все равно не понимала, поэтому без зазрения совести продолжила свой путь на кухню — как только Лат меня увидит, сам посчитает нужным, что ему делать — завершить разговор или его продолжить.

Но внезапно я различила знакомый тихий баритон, отвечавший Лату на том же языке, и от неожиданности резко остановилась.

Пока я думала, продолжать ли мне свой путь или вернуться в комнату, я вновь услышала Барретта — он с усмешкой в интонации что-то отвечал азиату. Барретт может усмехаться? И мое любопытство во второй раз взяло вверх — я сделала еще пару шагов по направлению к кухне и, в очередной раз найдя укрытие теперь уже за колонной, увидела следующую картину: Лат, стоя у кофеварочной машины, увлеченно что-то рассказывал Барретту, который сидел на высоком стуле у стола в шортах Armani и с полотенцем через плечо. Он держал в руках бутылку с водой и внимательно слушал Лата, с ухмылкой на лице иногда что-то отвечая, а Лат сейчас был похож больше на мальчишку, который пересказывает своему наставнику захватывающий боевик в подробностях.

Профиль Барретта был таким же стальным, взгляд прохладным, а ухмылка холодной, но все же, несмотря на это он был другим — в расслабленной позе разговаривая с Латом, он мне казался таким настоящим, живым, ставшим не Барреттом, а Ричардом.

Но мои подпольные наблюдения длились не более пары мгновений — Барретт внезапно резко перевел взгляд в мою сторону, будто знал о моем присутствии, и мне ничего не оставалось как выйти из своего укрытия и направиться на кухню.

— Ты почему опять не в постели?

— Я хотела… — и я задумалась на секунду, хочу ли я озвучивать свое основное желание о таблетке от головы, но посчитав нужным промолчать, тихо продолжила: — попить воды.

Лат незамедлительно кивнул, будто я ему приказала, и открыл пенал, чтобы взять стакан, но Барретт отдал ему распоряжение тихим голосом, и уже через полминуты Лат протягивал мне бокал с гранатовым соком.

— Подойди ко мне, — как всегда сканируя мое лицо, приказал Барретт, как только я допила сок.

Я сделала несколько шагов в его сторону, но он наклонился и, плотно обхватив мой локоть, властно притянул меня к своему высокому стулу. От этого хозяйского “жеста”, у меня вновь возникло ощущение, что он вторгался в мое личное пространство, будто я была его полноправной собственностью, отчего я уперлась пятками, желая отодвинуться. Но он, не обращая внимания ни на мое напряжение, ни на присутствие Лата, сжал меня в кольце своих ног и, уверенным движением закинув мои волосы назад, вновь потянул пальцы к моей шее. Теперь, зная, что он меряет пульс, я стояла ровно, как на приеме у доктора, и старалась усмирить свое сердце, вновь выпрыгивающее из груди от волнения.

За это время он перебросился парой фраз с Латом, будто врач, который отдавал распоряжения своему ассистенту, азиат ему что-то отвечал участливым голосом, и у меня почему-то не было сомнения, что они говорят обо мне.

Первой реакцией было сказать, что это нетактично использовать непонятный иностранный язык в присутствии другого человека, особенно если говорят о нем, но понимая, что со своим уставом в чужой монастырь не ходят, особенно если это крепость Барретта с его законами, промолчала, лишь желая поскорее уйти в свою комнату.

— Ты витамины выпила? — сканируя мое лицо, тихо спросил Барретт, убирая пальцы от горла.

— Да.

— Ты белая и давление очень низкое… — произнес он, и мне показалось, будто он знал о моей несанкционированной вылазке, причиной чему и явилось мое нынешнее состояние.

— Всё со мной в порядке… — возразила я, чувствуя, что меня сейчас выведут на чистую воду.

— Не ври мне, Девочка, — тихо произнес он, сильнее сдавливая меня бедрами, и я почувствовала тяжелый взгляд, будто требовавший признания.