Девочка, которая провалилась в Волшебное Подземелье и утащила с собой Развеселье

– Так поступают все магические объекты. Спят и видят тот день, когда придет герой и заявит свои права на них.

– Но он-то не объект, он – мальчик, хоть и в сундуке.

Дремота толкнул сундук в правый бок. Тот слегка качнулся.

– Не-а. Он – объект. Никогда не выходит, никогда не просыпается, его можно забрать, засунуть в фургон и увезти куда угодно, как багаж.

– А вы, значит, спрятались тут и… в общем, едите его по кусочку. Вам не кажется, что это ужасно?

Фиолетовый тапир округлил глаза.

– О, нет, вы недопоняли. Все совсем не так.

Сентябрь вспыхнула.

– Да, я, бывает, кое-что недопонимаю, особенно когда кое-кто не торопится объяснить.

Дремота издал приятный, фыркающий смешок.

– Я его охраняю. Вам же наверняка говорили, что ко всем магическим объектам приставлена охрана. Отличная работа, если повезет на нее устроиться, что по нынешним временам нелегко. Когда я был совсем еще детенышем, я просто бродил из города в город, питаясь чем попало: то кошмарный сон владельца гостиницы про бесконечную череду пустых номеров, на дверях которых написаны имена его утраченных возлюбленных, то беспокойный сон волшебника о том, как он снова и снова пересдает один и тот же экзамен. Временами я встречал себе подобных, и тогда мы сбивались в стадо и бродили вместе. Обычно мы направлялись прямиком в Баку-таун, что в Пандемониуме, и там резвились вовсю. Ходили в кафе снов, чтобы отведать что-нибудь экзотическое – например, сон девочки-оборотня, которой снится, что она не может отыскать свой подлинный облик среди тех образов, которые она когда-либо принимала, или грезы подменыша о родном доме. Но я не относился к этому серьезно. Я не ощущал призвания, и мне было все равно.

Сердце Сентябрь екнуло и забилось быстрее. Она впервые встретила в Волшебной Стране кого-то без призвания, кого-то не знающего, кто он такой.

– Но однажды ночью, – продолжал Дремота, – я выпил слишком много марочной лепреконской золотой лихорадки и уснул в старом кривом переулке. И мне приснилось, что я не тапир, а зебра. Лев пригласил меня на танец, и я согласился и пошел – сами знаете, во сне мы часто делаем то, чего не стали бы делать наяву. И знаете что? Внезапно кто-то начал поедать мой сон, что мне совсем не понравилось. Лев превратился в коллегу-баку, большую зеленую самку с золотистым задом. Я корчился под тяжестью ее хобота на моем сне, но не смог его стряхнуть. Тогда я извернулся и откусил кусочек ее сна. Оказалось, что она – хранительница Вдовьей Секиры, некогда принадлежавшей Мирмо Полосатому. Одна ведьма предсказала, что никто не сможет завладеть этим оружием до конца света. Так вот, эта баку неплохо отъелась на снах Секиры, весьма интересных и совсем не похожих на сны тех существ, что ходят, говорят и сражаются самостоятельно. Думаю, это примерно как оказаться первым человеком в мире, отведавшим черную икру. Очень своеобразно, но привыкнуть можно, если не сдаваться и есть по чуть-чуть. Так что, проснувшись, я вступил в профсоюз Хранителей, Сивилл, Пу́гал и Псов со Свалки, теперь мой регистрационный номер 333. Все это было давным-давно.

Маркиза не обращала на Дремоту ни малейшего внимания. Пока он говорил, она медленно обошла вокруг сундука, пиная деревянную подставку носками черных башмаков. Внезапно она опустилась на колени и сунула пальцы в огромную замочную скважину, куда с легкостью помещалась ее рука. Взломать этот замок собственными ловкими пальцами – это была хорошая идея, правитель без хороших идей – никудышный правитель. Однако ничего не произошло.

– Не так быстро, юная леди, – фыркнул баку.

– Я вам не юная, – парировала Маркиза.

– И, надо полагать, не леди. Но я все равно не позволю вам это сделать.

Сентябрь нахмурилась.

– Нам нужно открыть сундук и разбудить Принца, и хочу вам сообщить, что иногда мне удается добиться своего, и в таких случаях я чаще всего оставляю после себя изрядный беспорядок.

– Дитя мое, я же хранитель. Это и есть моя работа – следить, чтобы никто не причинил юноше вреда и не побеспокоил его. Я поедаю его сны, это правда, но он здесь уже довольно давно, а мне же надо чем-то питаться, чтобы охранять его и дальше. Вы же не хотите, чтобы я ел то, что в этих банках, правда? Что было бы, если народ, который понаставил всю эту дрянь, вернулся бы, чтобы найти хорошую выдержанную бутылку? Меня бы просто растоптали, можете не сомневаться. А еще я составляю ему компанию в его снах. Танцую с ним, когда он хочет потанцевать. Стреляю с ним сонных фазанов, если ему хочется видеть, как что-то прекрасное распадается на части. Мы обсуждаем наши неурядицы, и я рассказываю ему о мире. Он мой друг, хотя и ни разу не открыл глаз. Вы совсем его не знаете.

– Где-то должен быть ключ, – сказала Сентябрь, игнорируя аргументы баку.

– Вы что, оглохли? Это же неоткрываемый ларец. Его не открыть, в этом вся соль. – В голосе Дремоты звучало презрение.

Сентябрь усмехнулась.