Девочка, которая умела летать

Я думой лечу за песней свободной,
Туда лечу, где дом мой исконный.
Моё там сердце известно,
И песни моей звучит чародейство.

Солнце уже скоро должно было взойти над округом Лоуленд, а Джо Макклауд никак не мог уснуть. Сидя на подоконнике в спальне, он смотрел на быстро бледнеющие на утреннем небосклоне звёзды. День обещал быть погожим, безоблачным.

– Мистер Макклауд, ты сейчас простынешь на утреннем холодке и прикажешь долго жить. – Повернувшись в кровати, Бетти обнаружила, что Джо в одном исподнем сидит у открытого окна. Джо будто и не замечал, как похолодало.

– Мммм, – как обычно, Джо был немногословен, но Бетти и так знала, о чём он думает.

– Она скоро вернётся домой.

– Ей бы это небо, как пить дать, пришлось бы по вкусу, – со вздохом сказал Джо.

Они пленили мой голос,
И мне не избежать произвола.
Себя самого забываю,
Я из последних сил мечтаю.

Голосу сверчка внимали даже не уши, а сердце. Слова были исполнены силы и правды, и дети стояли как вкопанные в коридоре жилой зоны, каждой клеточкой тела напитываясь музыкой. В один миг песня пронзила их души, и острая боль кольнула в сердцах. Лекарство, которым доктор Хуллиган их накачала, было нейтрализовано – страхи, и большие и малые, были изгнаны, и дети ощутили искрящийся вкус свободы.

– Пайпер была права, – обронила Кимбер. – Нужно рвать отсюда.

– Это ты правильно! – Смитти впервые согласился с Кимбер.

– Мы сбежим, – уверенно сказал Нален, а Ахмед промолчал.

Конрада песнь тоже не оставила безучастным, но его сердце было так озлоблено и одичало, что красота песни казалась невыносимой и причиняла боль.

Пока я жив, не сдамся, нет,
Но быстро меркнет мой свет.
Один лишь воин вышел в бой
С бескрайней тьмой.

Доктор Хуллиган, агент А. Агент и отряд службы безопасности ворвались в комнату, где была заточена Пайпер. Как только дверь открылась, музыка оглушила их, подтачивая защитные реакции.

– Здесь, доктор Хуллиган, – агент А. Агент указал туда, где сидел и пел Себастьян.

Пускай избавленье найду не я,
Свободна будет хоть песня моя.

Осматривая сверчка, Летиция Хуллиган впервые за долгие годы испытала шевеление живого чувства. Но она подавила его сразу же, как оно начало подниматься у неё в груди, и повернулась к агенту А. Агенту.

– Дайте мне ваш башмак.

Агент А. Агент без лишних слов повиновался.

Я ввысь найду дорогу
К тому, что мне дорого.

Voculus romalea microptera (такое имя учёные дали Себастьяну) всю жизнь ждёт того, чтобы спеть свою единственную песню. А начав петь, он поёт обо всём, что слышал, видел и узнал за свою жизнь, и песня его может длиться днями, а в редких случаях неделями. Однако Себастьян успел прожить лишь несколько месяцев в Венской государственной опере, прежде чем его отловили и поместили в У.Р.О.Т., и лишь одно в его жизни было достойно песни – время, которое он провёл с Пайпер Макклауд. Но и этого было достаточно.

Мой голос не смолкнет,
И я не покорюсь.

Пауки на потолке каморки в лаборатории, где был заперт серебряный жираф, сжались, ослеплённые исходившим от него сиянием. Красная роза одним рывком стряхнула со своих листьев чёрную сажу и расцвела с отчаянной отвагой.

В коридоре жилой зоны дети ликовали и плакали, а Конрад кричал от боли, борясь с безумием.

Доктор Хуллиган выхватила башмак из рук агента А. Агента и подняла его высоко в воздух.

– Не-е-е-ет! – закричала Пайпер.

– Да, я пою. И буду петь до конца.

Доктор Хуллиган ударила сильно, с размаху, и не промахнулась. Голос Себастьяна смолк навек.

И с этой минуты Пайпер ничего больше не помнила.

17

Конрад предал Пайпер, предал их всех. Он заключил соглашение с доктором Хуллиган и всё ей рассказал. Это был единственно разумный выбор, который был доступен ему в тот момент.

Конрад знал в день побега, когда доктор Хуллиган вызвала его в свой кабинет, что она что-то знает. А она знала, что он знает, что она знает.

– Конрад, присядь, пожалуйста.

Конрад остался стоять. Губы Летиции Хуллиган лоснились свеженанесённой помадой, она откинулась в кресле с выражением доброжелательным и даже тёплым.

– Я знаю, что ты что-то задумал. Я знаю, что остальные тоже в этом замешаны, – по большому счёту именно Пайпер встревожила доктора Хуллиган. Когда на предыдущей неделе доктор Хуллиган пришла в жилую зону, чтобы позвать Пайпер на вечернюю прогулку, она, не поднимая глаз, забормотала, что устала. Неожиданная враждебность Пайпер была чистой, как слеза, и настолько сильной, что девочка даже не сумела её скрыть. Такой неожиданный поворот побудил Летицию быстро вернуться к себе в кабинет и назначить особый отряд службы безопасности для проведения расследования.