Девочка на спор. Игры мажоров (СИ)

Наступает очередной вечер, когда я снова сижу на веранде, закутавшись в плед, и пытаюсь разобраться в себе.

Наблюдаю, как закат окрашивает небо в яркие оттенки оранжевого и фиолетового, и думаю о том, что жизнь — это не просто череда событий, а сложная мозаика эмоций.

Сейчас мне горько и обидно. Я всё ещё чувствую глухую обиду на Ларина. Честно признаю, что не любила его, но очень грустно осознавать, что доверие, которое я питала к нему, обернулось разочарованием.

После эмоциональных качелей, что устраивал мне Авдеев, я собирала себя по частям. Самооценка упала ниже некуда. Я считала, что настолько никчёмна, что меня никто никогда не полюбит. Но Кирилл был рядом, проявлял настойчивый интерес, красиво ухаживал, и я вновь поверила, что могу кому-то понравиться. Я дала шанс и ему, и себе. Хорошо, что не зашла слишком далеко и непоправимого не случилось.

С Димой всё намного сложнее.

Плотнее закутываюсь в плед, в голове проносятся образы недавнего прошлого: его смех, дружеские подколы. А потом поцелуи, объятия, наш первый секс.

Можно было бы всё списать на алкоголь и злость на Ларина, но если быть честной с собой, то, конечно, я попросила его остаться не поэтому.

Я хотела быть с ним. Очень хотела.

Не жалею, что у нас была эта ночь. Мне было так хорошо, я купалась в счастье, а теперь… теперь между нами снова зияет пропасть.

Он действительно сожалеет о том споре. Я видела в его глазах искреннее раскаяние, но что-то не даёт мне забыть. Чем ближе человек, тем труднее его простить.

— Почему всё так сложно?.. — произношу тихо.

Будто бы услышав меня, на веранду выходит мама. Протягивает чашку ароматного чая. Её тёплый взгляд напоминает о том, что я не одна.

— Настоящая любовь всегда найдёт путь. Не торопись, — говорит она. — Дай себе время.

— Я не знаю, что делать.

— Когда настанет нужный момент, ты поймёшь.

Дальше мы сидим, молча обмениваясь взглядами, и я чувствую, как с каждой минутой буря в моей душе потихоньку стихает. Мама права: время — лучший советчик, и, может быть, однажды я смогу снова поверить в любовь.

Глава 23

Аня

Двери лифта разъезжаются, и первое, что я вижу на лестничной площадке — Ларина собственной персоной.

— Ты где была?! — сразу налетает он на меня. — Почему на звонки не отвечаешь?

— Почему? Ты серьёзно? — поражаюсь наглости. Он что реально не понимает, почему я везде его заблокировала?

— Ладно, Аня, показала характер и хватит. Давай мириться, — как ни в чём ни бывало говорит Кир. — Я всё осознал. Больше не повторится.

От возмущения даже сразу не нахожу, что сказать. Но уже через пару секунд меня несёт:

— Ларин, ты офигел?! Считаешь, что можешь вот так просто заявиться, сказать, что сожалеешь, и снова всё будет, как прежде?

— Детка, — он пытается меня обнять, но я отшатываюсь от него, как от прокажённого. — Ты знаешь, как я люблю тебя.

— Не знаю, — качаю головой. — Если бы любил, не трахался бы со всякими…

— Это было всего раз. Ошибка.

— Неужели? — уверена, что не единожды.

— Авдеев уже доложил? — зло скалится он, тем самым подтверждая все мои предположения. — А ты и уши развесила. Он просто завидует мне! Всегда завидовал! Думаешь, я не вижу, как он на тебя пялится?

— Дима здесь ни при чём.

— Дима значит? Что, уже спелась с ним?

— Не твоё дело, — не собираюсь ничего ему объяснять. Он мне больше никто.

— Ты наивная дура, а мы с ним просто поспорили на тебя! Разыграли на гонке! — выдаёт Ларин с триумфом, вот только меня его разоблачение не цепляет.

— Не новость, — равнодушно пожимаю плечами.

Ларин окидывает меня презрительным взглядом.

— Я думал, ты особенная, а ты такая же, как все, — выплёвывает он и, не дожидаясь лифта, сбегает по лестнице вниз.

Захожу в квартиру, бросаю рюкзак на пол, скидываю обувь и первым делом начинаю в суматохе собирать в мусорный пакет всё, что напоминает о Ларине.

Мечусь из комнаты в комнату, уничтожая его подарки и совместные фото.

Господи, что я в нём нашла? Что?! Кроме сладких речей и смазливой морды в нём же ничего нет!

Дособирав, вытаскиваю пакет на лестничную площадку и отправляю в мусоропровод. В удовлетворении потираю ладони.

Возвращаюсь в квартиру, ощущаю, что даже дышать стало будто бы легче.

Впервые за последнюю неделю улыбаюсь. И в этот момент раздаётся звонок.

— Да, блин! — если это снова Ларин… — Какого тебе ещё… — распахиваю дверь и замолкаю на половине предложения.

— Привет, — здоровается Дима. Выглядит подавленным и даже похудевшим.

— Привет. Я думала, Ларин опять заявился.

— Он приходил? — стискивает зубы Авдеев.

— Да, извиняться.

— А ты?

— Я похожа на дуру? — даже обидно. — Конечно, я его послала.

Мне кажется, или он с облегчением выдыхает?

Когда Авдеев снова без приглашения вваливается в прихожую, пряча улыбку, констатирую:

— Ты, как всегда, сама бесцеремонность.

— Ну, ты же снова не приглашаешь, поэтому я сам.

— Дим, я… — понимаю, зачем он пришёл, но не уверена, что готова к разговору.

— Держи, — протягивает мне пакет.

— Попкорн? — с удивлением заглядываю внутрь, обнаружив большое ведро воздушной кукурузы.

— Кино посмотрим, — снимая куртку, говорит Дима.