Девочка Прасковья

барабанить по камням. Вдали как-то тревожно и печально шумел и трещал лес.

Молнии били теперь на том берегу: грозовой фронт медленно продвигался на

станцию. Я достал из кармана последний «Марс», вернее, то, что от него

осталось. Короче, это был теперь слипшийся комок облезлой обертки с

толстым-толстым слоем мокрого шоколада внутри. Он даже и запах потерял. И все

же это было какое-никакое лакомство. Я истратил за день все силы и надо ведь их

как-то восполнять! Девчонка сидела напротив меня, прислонившись спиной к стенке

пещеры. Ее почти не было видно, но, думаю, что она уже начинала дремать от

усталости. Я осторожно развернул свое шоколадно-ореховое сокровище и с

наслаждением вонзил в это месиво свои зубы. Несмотря ни на что, было вкусно, как никогда, хотя шоколад и отдавал привкусом тины… Съев добрую половину

сладкой массы, остатки я протянул девчонке.

— На, поешь вот!

Она оттолкнулась от

стенки и, принимая из моих рук странное угощение, удивленно спросила: — Что это?!

— Батончик «Марс»! —

сказал я важно и добавил уже потише: — Точнее, читай наоборот… Но ничего, есть вполне можно.

Хорошо, что в темноте

ничего видно не было, и моя спутница тоже с удовольствием проглотила это

шоколадное чудо, а потом даже практично облизала и обертку.

— Вкусный! — отозвалась

она.

— Жаль, маловато… —

добавил я. — Знаешь, их у меня двенадцать было!

— А я «Марс» еще никогда

не пробовала… «Сникерс» только один раз ела… Прошлой зимой, — отозвалась

девчонка, и мне стало неловко от того, что я похвалился.

— Слушай, а почему тебя

так странно зовут, по-мальчишески? — спросил я, желая побыстрей сменить тему

разговора.

— Почему странно?! —

удивилась девчонка. — Многие женщины носят именно мужские имена!

— Да?!

— Конечно. Ведь есть и

Александры, и Алексии, и Анатолии, и Станиславы, Антонины, Павлы, Федоры, Василисы, Георгии, Виктории, Валерии…

— А ведь и верно… Я,

знаешь, как-то над этим не задумывался… Так значит ты — Павла?

— Нет, — улыбнулась

девчонка. — Меня зовут Прасковья!

— Ха! — невольно

вырвалось у меня, и я напел шутливо: — Девочка Прасковья из Подмосковья…

— Ага, — вполне серьезно

отозвалась Пашка, как бы вовсе и не заметив моего юмора, и добавила: — Я из

Рязанской области… А тебя ведь Жорой зовут?

— Да, — сказал я. —

Георгий, стало быть…

— Это понятно, — как-то

задумчиво произнесла девчонка.

— Извини, конечно, но

почему тебе дали такое имя? Ведь сейчас так мало кого называют! Звучит как-то

по-старушечьи…

— Сейчас, наоборот,

по-всякому называют! — как-то обиженно произнесла девчонка, но разговора не

прервала и ответила на мой вопрос. — Это меня так бабушка назвала. Я ведь

родилась в ночь на десятое ноября, а этим числом отмечают день святой

великомученицы Параскевы. А бабушка моя была глубоко верующим человеком. Вот

она и предложила маме: «Назовем девчушку Прасковьей, Пашенькой… Тем более и

пятница сегодня». На том они и порешили. Так я и стала «девочкой Прасковьей из

Подмосковья». А по-церковному — Параскева. Теперь сама Параскева Пятница

является моей небесной покровительницей.

— А почему Пятница?

— Имя Параскева

переводится так с греческого. Вот и зовут ее кто Параскева, кто Пятница, ну а

проще — Параскева Пятница!

— Ха! — снова вырвалось

у меня. — Прикольно! Выходит, что я теперь сеньор Робинзон, а ты — моя Пятница!

Круто!

Девчонка не ответила,

только устало улыбнулась.

— Слушай, а кто они

такие, эти небесные покровители?

— А ты разве не знаешь?

— Не-а.

— Небесные покровители —

это или ангелы, или святые люди, которые заслужили себе такое звание разными

подвигами, трудами, страданиями. Это и праведники, и мученики, и

великомученики, и пророки… Они все своей богоугодной жизнью заслужили право

находиться в раю и наслаждаться там вечными благами, но не забывать и о нас, простых христианах. Каждый человек у нас носит имя какого-нибудь святого. И вот

именно этот святой и является его небесным покровителем. Понимаешь?

— Ага. А что он дает?

— Ты можешь ему

помолиться в любой ситуации, попросить о чем-нибудь и так далее. И он услышит

тебя и обязательно поможет.

— Серьезно?

— Конечно!

— А как просить-то?

— Ну, как можешь, как

хочешь… Ну, например, вот так, как принято в церкви: «Святой великомучениче

Георгие, моли Бога о мне!» или конкретно скажи просьбу: «Помоги мне выбраться

из этого леса и быстрее вернуться домой!»

— И что, ты думаешь, он

так быстренько возьмет и поможет?

— Еще бы! Обязательно

поможет! Может, конечно, и не так быстро, как хочется, но все равно устроит

все, как надо! Да ты хоть знаешь, кто он есть-то — твой небесный покровитель?

— Нет. Наверно, какой-нибудь

Георгий Толстый! — усмехнулся я.

— Георгий Толстый — это

ты! — обиделась девчонка. — А твой покровитель — сам святой великомученик

Георгий Победоносец! Понял?

— Ого! Круто! Ты

серьезно?

— Конечно! Твои именины

шестого мая.

— Это тот, что ли, Георгий,

которого рисуют убивающим дракона? На гербе нашей столицы, например…

— Да, тот самый. А ты

что же, ничего о нем не знаешь?!

— Не-а… — зевнул я. —

Я, понимаешь, как-то далек от всего этого… Седая старина…

— Какая старина! —

возмутилась девчонка. — Это же святые люди! Христианин ты или нет?! Ты обязан

все это знать!