Девочка с антенной и летающие парты. американские приключения русской учительницы, часть первая

– А здесь детского доктора и нет! Меня к взрослому повели. Длинный, как жердь деревенская, не улыбается, а только талдычит: «Well, Well, Well…» (значит, хорошо, хорошо…). Дим Димыч меня и по голове мог погладить, и за плечи обнимал, если вдруг заплачу. А этот, как робот… Не пойду к нему ни за что! Хоть что мне давайте!

Тут миссис Ист сказала как всегда очень тихим, правильным, но скучным голосом:

– Ванечка! А давай после доктора в Макдоналдс пойдём. Я тебе самый большой гамбургер куплю с молочным коктейлем (она, конечно, говорила на английском, и даже показала картинку гамбургера).

– Who cares! (Ху кэйэс), что означало «Подумаешь! Больно надо!» ответил Ваня, недобро нахмурив лоб и сведя глаза к носу.

Тут я не смогла удержаться от улыбки:

– Ванечка, ты сейчас Маньку Кривую изображаешь?

Ваня тоже заулыбался, и глаза вернулись на своё место.

Миссис Ист продолжала:

– Или мы можем сразу от доктора пойти в развлекательный центр. Там, знаешь, сколько интересных игр!

– Who cares! Who cares! – заладил Ваня, напустив на себя вид заядлого вреднятины.

– Вот так всегда, – грустно прошептала миссис Ист.

– Ничего не хочет, ничего не ценит, ни за что не благодарит. Что делать? Может, в адвокатскую школу его на время отправить?

При словах «адвокатская школа» я вздрогнула. Я вспомнила отца маленькой Сюзи и большого медбрата с мускулами боксёра. В ушах стояли слова: «Здесь детей жалеть запрещается!». Нет, никак нельзя Ванечку в адвокатскую школу!

Я попросила миссис Ист выйти. Мы с Ваней начали долгий разговор. Я понимала, что я мало что могу изменить. Но попыталась понять, чего ему не хватает больше всего. Оказалось, что больше всего ему не хватало…. любви и ласки его приёмной мамы! Она не обнимала его, не целовала, не «люлюкала» на коленях, не прижимала к себе его белую головку, утешая, когда ему было грустно.

Потом я долго разговаривала с миссис Ист. Та почти пришла в ужас!

– Но детей не положено любить, их положено уважать! Соблюдать их права!

Я попросила её соблюсти Ванечкино право на любовь и ласку мамы, если, конечно, она чувствует себя его настоящей мамой.

– Но я не умею быть ласковой. У меня никогда не было своих детей, – продолжала спорить миссис Ист.

Я принесла плюшевого медведя, посадила его на колени несчастной миссис Ист и заставила его обнять, покачать и пожалеть. Тем более, что медведю недавно досталось пару пинков от Ванечки.

Потом мы выучили несколько слов по-русски. Начали с «Я тебя очень люблю» и «Я тебя понимаю». Миссис Ист даже решила поискать настоящего детского доктора в Лос Анжелесе, а, если повезёт, то найти на первое время русского доктора.

Я стала прощаться с Ванечкой, когда в комнату вошла миссис Ист, встала перед Ванечкой на колени и сказала по-русски: «Ваньечька! Йа тебья очьень люблю» и обняла мальчика. Ванечка сначала заледенел, потом обмяк, а через секунду обнял тонкую шею миссис Ист, и оба заплакали. Они обнимались и плакали, опять обнимались, а я тихонько, чтобы не мешать, ушла и оставила их одних.

Глава XXV. Две попы вместо пяти, октябрьское небо и мечта, которая прилетела из России

Мой рассказ, так же как мои «школьные» приключения, подходит к концу. Походил к концу и учебный год. Я уже нашла себе другую работу и собиралась проститься с учениками. Кстати, преподавать математику оказалось легче всего! Ученики седьмых классов в Америке изучают то, что дети в России проходят по математике в третьем и четвёртом классе. Дроби и деление мы изучали на пицце. Заказывали в класс большую пиццу и делили-резали её на несколько частей. Сложения и вычитания больших чисел делали с калькулятором. Встречались, правда, и интересные задачи, но не так часто.

В последний день занятий учителя решили в очередной раз устроить «выход на местность». В этот раз все очень хотели показать мне ресторан типа «Буфет». Ну что же, буфет так буфет, согласилась я. А после ресторана мы собирались в кино. Фильм выбрала я, но никому не сказала, о чём он будет. Я просто забронировала билеты по телефону.

Буфет оказался рестораном со «шведским столом», где каждый может брать и есть всё, что хочется. Мы пришли в час дня, время обеда.

Миссис По сказала:

– Здесь сначала надо платить, а потом еду выбирать.

– Но откуда я знаю, сколько будет стоить то, что я возьму? – удивилась я.

– Все платят одинаково. Во время обеда – восемь долларов. – И можете набирать, что хотите и сколько хотите. Можете сидеть здесь и объедаться до пяти вечера.

Скоро я поняла, как хорошо, что у нас билеты в кино на три часа дня, иначе многие до кино уже не доползли бы.