Девочка с антенной и летающие парты. американские приключения русской учительницы, часть первая

Звонила миссис Ист, школьный врач. Она была не простым врачом. Она была врачом для детей, которых в школе считали трудными и особыми. Стоило сказать ученику: «Придётся тебе посетить миссис Ист», как ребёнок бледнел и начинал умолять не посылать его или её в кабинет №6. Именно в этом кабинете миссис Ист делала из неправильных детей правильных. Если ей не удавалось сделать это самой, то к кабинету №6 подходили полицейские или подъезжала скорая помощь. Учителя её уважали, а вот почему дети её боялись, я не знала.

Ладно, вернусь к звонку. Итак, звонила миссис Ист. Она очень любезно просила меня приехать к ней домой, как только освобожусь. Объяснять, в чём дело, она не стала. Сказала, что требуется помощь и совет.

Когда тебя так вежливо просят помочь, отказываться нельзя, и я поехала. Пока я вела машину, я невольно вспомнила первую встречу с миссис Ист.

К нашему кампусу шла женщина, которую издалека можно было принять и за мужчину. Блекло— жёлтые короткие волосы выглядели прилипшими к узкой, почти треугольной голове. Лицо тоже было треугольным, с острым унылым подбородком. Женщина была худой и костистой. Рука, которую она мне протянула, была длинной, с большими выпуклыми костяшками пальцев. Правый глаз миссис Ист закрывала прядь волос, которая была длинней остальных. Из-за этой пряди она всегда казалась мне одноглазой. Одета наш доктор была также странно, как выглядела. Вытянувшееся по бокам платье поверх чёрных, пузырившихся на коленях, брюк. Когда она заговорила, голос оказался на удивление тихим, и, как будто, уговаривающим. В глаза собеседника она не смотрела, так как голова была всегда нагнута вперёд и немножко влево.

Миссис Ист только что усыновила русского мальчика, Ванечку, из Сибири. Сама она никогда не была замужем и детей не имела. Было ей 47 лет. И вот эта самая миссис Ист вдруг просит меня приехать к ней домой! Меня раздирало любопытство.

Дом у нашего доктора оказался большим, с приятной лужайкой впереди и небольшим уютным садом позади.

Миссис Ист пригласила меня на кухню. Из комнаты неслись вопли, стуки и крики на русском и английском.

– Это Ванечка, – тихо сказала миссис Ист.– Я не знаю, что мне делать. К зубному врачу идти отказывается. Шопингом заниматься ему скучно, он большие магазины ненавидит. Врачей наших он тоже ненавидит. Кушать отказывается. Может, у него, как почти у всех русских детей «синдром отсутствия привязанности»?

– Это что за синдром? Это расстройство такое или болезнь?

– Это эмоциональное расстройство, и им страдают именно русские дети.

– А в чём оно проявляется?

– Если коротко, то это означает, что ребёнок не умеет любить и никогда не привяжется к усыновителю.

– Вы хотите сказать, что русские дети не умеют любить?! Это полная чушь. Нет, здесь что-то мы, взрослые, не так делаем, – сказала я и пошла в комнату к Ванечке.

Ванечка оказался тоненьким, как берёзовый прутик, мальчиком с белой головкой и зелёными глазами. Глаза прошлись по моему лицу, а сам Ванечка продолжал, между тем, пинать небольшой мячик на полу. Когда нога не попадала по мячу, доставалось большому плюшевому медведю, который валялся рядом с мячом.

– Привет! – сказала я. Меня зовут миссис Ти. Я из России.

– Привет! А что ты здесь делаешь?

– Где «здесь»? В доме твоей мамы?

– Нет, в Америке. А в дом тебя Она позвала, на помощь. Я знаю.

– В Америке я не навсегда. Поработаю, английский ещё потренирую и уеду.

– А где ты работаешь?

– В школе, с твоей мамой. Учу детей младших классов.

– Тебе в Америке нравится?

– Что-то нравится, что-то не очень. А тебе?

– А мне совсем не нравится.

– А что именно тебе не нравится?

– Доктор, например.

– А почему он тебе не нравится?

– Он не добрый и детей не любит. Я к нашему Дим Димычу хочу.

– Кто такой Дим Димыч? И почему ты по нему скучаешь?

– Это наш врач в детском доме. Он детей любит. А ещё он весёлый.

– Расскажи мне про него, Ванечка.

– Ну, заходишь к Дим Димычу, он и говорит: «Привет, мужик! Сколько укольчиков сегодня ваша попа желает?» И сразу весело и не страшно становится. А я ему говорю: «Сегодня моя попа выходная. А вот Мишка Потапкин точно желает». У него там всегда несколько мишек плюшевых сидели: Потапкин, Рычалкин и Хрипун. Когда горло болело, Димыч меня вместе с Хрипуном лечил, чтобы веселее было. Хрипуну сначала мажет горло, ну а потом и мне не страшно.

А ещё у нас обезьяна прикольная на вешалке висела, её звали Манька Кривая. У неё глаза в разные стороны смотрели.

Так Димыч её всегда рядом со мной сажал, когда зрение проверял. И командовал: «Манька, следи за Иваном! Если он одним глазом подглядывать будет, дай ему в бок!» А Манька—то ведь сама кривая, ничего не видит. И так смешно становилось…».

Ванечка засмеялся так звонко, так весело, что даже миссис Ист, не понявшая ни слова из того, что он говорил (ведь русского она совсем не знала) «высыпала» из себя сухие, но радостные хохотки.

– Ну а здесь какой доктор? Вообще-то, в Америке доктора должны быть хорошие, они двенадцать лет на доктора учатся. Я думаю, они всё про всякие болезни и про то, как их лечить, знают.