Девочка у моста

— Так ты с ним недавно встречался?

— Да, а что? — спросил Конрауд, и в ту же секунду у него возникло ужасное подозрение: — За что его задержали?

— Рукоприкладство. Он до полусмерти избил свою соседку.

На линии воцарилась тишина.

— Алло? — прервала ее Марта.

— Сукин сын! — сквозь зубы процедил Конрауд.

— А ты-то как связан с этим Эймюндюром?

— Какая же он скотина! — прошипел Конрауд. — Я говорил с той женщиной и рекомендовал ей вызывать полицию, если он поднимет на нее руку.

— Видимо, она просто не успела последовать твоему совету. Однако теперь он возжелал поговорить именно с тобой. У тебя есть какие-то соображения почему?

— Со мной? — изумился Конрауд.

— Сейчас он в КПЗ на Квервисгата. Если у тебя есть время… Было бы интересно узнать, что у него к тебе за разговор. Хотя вообще-то я против того, чтобы идти на поводу у таких сволочей. Если и есть кто-то недостойный никаких поблажек, то это они.

— Но почему он хочет говорить только со мной?

— Понятия не имею.

— Признаться, мне и самому надо бы с ним побеседовать, поэтому…

— Прости, должна тебя оставить! Созвонимся завтра, — Марта поспешно нажала на отбой, заметив, что Ласси просыпается. Его дыхание было неровным, и в следующий момент он разомкнул веки и увидел сидящую рядом Марту. Та убрала телефон в карман и представилась: сказала, что она из полиции и ведет расследование его дела.

— Вы готовы ответить на пару вопросов? — спросила она.

— Дан… ни?.. — только и смог произнести Ласси.

Марта на мгновение растерялась.

— Данни?.. — повторил он едва слышно.

— Она умерла, — сказала Марта тихо. — Мне очень жаль.

Ласси снова закрыл глаза, и его лицо исказила гримаса боли.

— Как?..

— Ее обнаружили у вас в комнате. Она ввела себе лошадиную дозу наркотика… Пока не понятно, намеренно или случайно.

Ласси замотал головой, и Марта, опасаясь, что он опять потеряет сознание, поспешила задать ему вопрос, связанный с тем, что показал на допросе Бидди:

— Данни собиралась опубликовать в Интернете какой-то компромат на Рандвера?

Ласси молчал.

— Поэтому он рассвирепел? — не отступала Марта. — Или Данни угрожала кому-то другому? Кому-то, кто пришел к вам в комнату, когда она там находилась, и оставил ее умирать?

Казалось, Ласси провалился в небытие, но Марта продолжала говорить в надежде, что он все же улавливает ее слова.

— Может, это был не Рандвер, а наркодилер покрупнее?

— Не… Ран… — прошептал Ласси. — Баб… бабушка…

— Что?

— … знала…

— Бабушка? Бабушка Данни? Знала? Что она знала?

Все эти вопросы больше не проникали в сознание Ласси. Он вновь погрузился в забытье, где не было страданий и необходимости отвечать на вопросы, где боль притуплялась, а горе отступало.

45

Закончив разговор с Мартой, Конрауд отключил мобильник и вернулся в офис человека, назначившего встречу им с Эйглоу. Уже опустился вечер, но он сказал, что сможет принять их, поскольку все равно еще находится на работе. Эйглоу подозревала, что это лишь повод, чтобы не приглашать их к себе домой, но Конрауд с ней не согласился: у того человека не было причин проявлять к ним недоверие. При этом Конрауд не удержался от замечания, что как раз сама Эйглоу редко доверяет ближнему.

В офисе творился полный бумажный кавардак: кипы всевозможных документов, счетов, бланков заказов, папок занимали все доступные поверхности. Располагался офис в промышленном районе Скейван, а его хозяина звали Теодор. Он управлял небольшим издательством, а также бюро генеалогических исследований, которые и представляли для него главный профессиональный интерес. Теодор даже представлялся своим посетителям специалистом по генеалогии. Грузного телосложения, он перешагнул пятидесятилетний рубеж и являлся обладателем седых усов и козлиной бородки, которую то и дело теребил, когда хотел придать себе важности.

Эйглоу позвонила Теодору, чтобы попросить его о встрече, после чего связалась с Конраудом и предложила ему подъехать в Скейван. Теодор старался не подавать виду, но от Конрауда не укрылось, что он чувствует себя не совсем в своей тарелке. Видимо, Эйглоу рассказала ему, что Конрауд — бывший полицейский, так что реакция Теодора была вполне объяснимой: у всех есть свои скелеты в шкафу.

Теодор рассказывал о своем отце, который являлся членом Общества эзотерики, но, не добившись на ниве оккультизма особых успехов, покинул его, хлопнув дверью. Долгое время он практиковал в качестве медиума, особенно в шестидесятые и семидесятые, но потом его интерес к сверхъестественному иссяк, а на пороге нового века он скончался. С самого детства он вел дневники, в которые вносил малейшие подробности своей жизни, но, увы, большая их часть не дошла до наших дней по причине затопления кладовки, в которой он их хранил.