Девочка в гараже. Реальная история приемной мамы

– Я напишу письмо – я же понимаю, почему вы беспокоитесь. Думаю, я готова получить ее снимок. Не хочу забыть ее. Хочу видеть ее лицо.

Да, Карен уже была духовно взрослой. Наш уровень общения и честности превзошел мои ожидания. Поистине, Бог присутствовал при наших свиданиях долгие годы, и определенно был с нами в тот день.

Как обычно, мы закончили свидание молитвой. На этот раз мы вознесли особую молитву за каждого из наших детей – просто как матери, прося Бога обратиться сердцем к нашим детям. Мы ушли далеко от положения патронатной матери и жестокой матери. Слова о прощении прозвучали: просьба простить – согласие простить – принятие прощения. И вместе с ним исцеляющая сила и надежда вошли в наши сердца.

Я понимала: ей нужно видеть личико Ханны – и помнить ребенка, жизнь которого она оборвала

За прошедшие тринадцать лет в разные моменты, особенно в первые годы, я уходила после свиданий с Карен в глубоком смятении и все спрашивала у Бога: зачем Он призвал в историю Карен меня? Неужели у Него имелись замыслы и планы для Карен – после всего, что она натворила? Жестокость к ребенку неприемлема! Для нее нет доводов. Нет законных оправданий. Идеальных матерей не существует, но каким может быть искупление вины для женщины, которая забила собственного ребенка до смерти? Я осуждала ее. Мне известно, что в Послании к Римлянам (Рим 3:23) Бог говорит: «Потому что все согрешили и лишены славы Божией». Но… для большинства людей это преступление – не просто грех. Как можно простить такое? И все же… оно было прощено. Бог простил его. И я простила.

«Свобода в тюрьме» – противоречивое выражение. Можно ли быть свободным в режимном учреждении, где охрана следит за каждым твоим шагом? И эта свобода… что она значит? Свободу от последствий преступления? Нет. Свободу от вечных гибельных последствий греха? Да. Свободу являть в своих делах и мыслях свободу во Христе? Да.

Все ли выберут такую свободу, когда Бог предложит предать себя Его воле? Увы, нет.

Так что мы с Карен ходим в свободе, а другие – возможно, все еще в рабстве, в тюрьмах с невидимыми решетками, где они ограничены непрощением, ожесточением и осуждением.

Что же Бог уготовал для Кортни? Она еще даже не знала историю своей семьи, но когда узнает, тоже пострадает. Боже, пусть она одолеет этот путь! Прошу, пусть предаст себя воле Твоей, чтобы когда-нибудь обрести и свободу, и силу прощения!

28. Откровение

В тот судьбоносный день, когда я забирала Кортни от торгового центра и увидела с ней рядом двух младших детей Бауэр, Элли и Стивена, ей было тринадцать. Это случилось летом 2012 года, и хотя я сама вряд ли была готова рассказать ей всю историю ее удочерения, к тому времени, как мы вернулись домой, переоделись в пижамы и устроились в моей постели, обложившись подушками и бумажными платками, я осознала: Бог с самого начала знал, когда наступит этот момент. Кортни была готова к нему, и Бог подготовил меня настолько, насколько счел нужным. От меня требовалось предать себя воле Божьей и смириться с тем временем, которое выбрал Он.

Мы сели, скрестив ноги, лицом друг к другу, прижимая к груди подушки. По пути домой я решила, что разрешу Кортни задавать любые вопросы и буду отвечать на них как можно более откровенно.

– Я всегда говорила тебе: когда ты будешь готова и у тебя появятся вопросы, я честно отвечу на них. Итак, что ты хочешь знать? – Я улыбалась и говорила мягко, чтобы она чувствовала себя свободно.

– Сколько у меня родных сестер и братьев? – спросила она. – Как их зовут?

– Семь. Деэнн, Кайл, Кайра, Ханна, Эндрю, Элли и Стивен.

– Где они живут?

– Пятеро – в Вайоминге, – ответила я.

– А остальные двое?

– Остальные двое – с Господом, – на этот вопрос я ответила, не меняя тона и выражения лица.

Кортни медлила и смотрела на меня, будто ожидая продолжения. Но я молчала, и она продолжила расспросы. Я видела, что она обдумывает мои ответы, старается понять, что они означают.

– А почему эти двое с Господом? Кто именно? Как их зовут? Как они умерли?

– Кайл умер около года назад. Разбился на мотоцикле. Ему был двадцать один год. Ханна умерла много лет назад, когда ей исполнилось пять, – я знала, что будет дальше, крепилась и молилась.

– Как умерла Ханна? – Кортни переползла по постели ближе ко мне и вгляделась в мое лицо.

– Ее избили до смерти, – эти слова всегда давались мне с трудом. Особенно тяжело оказалось говорить их Кортни. Глубоко вздохнув, я посмотрела ей в глаза, надеясь, что я готова к ее реакции. Как она примет эту весть? Я уже предвидела ее следующий вопрос. Господи, будь с нами!

– Кто? – вскрикнула Кортни.

Помедлив секунду, я ответила шепотом:

– Ее мать.

Кортни как будто закаменела и затаила дыхание, отвела взгляд, затем снова посмотрела на меня. Я ничего не добавила. Пусть осмыслит. Она выпрямилась и выпалила:

– Ее мать – это ведь моя родная мать, так?

Ее черты исказились, пока мысли сплетались в узелки.

– Да, – кивнула я.

– Как ее зовут?

– Карен.

Тишина. Долгая-долгая тишина.