Девочки-лунатики

Наверняка Ваське позвонил и высказал претензию, что тот подсунул ему порнозвезду! Впрочем, может быть, ему тоже попадет, ведь на шоу Олеся оказалась по протекции Черского. Хотя, вряд ли. Шоу от ее присутствия только обрело остроту, а это рейтинги и реклама. Кадры с участием очаровательной мадемуазель Перкиной уже наверняка разлетелись по всему интернету с едкими комментариями.

Подумав об этом, Олеся немного утешилась. Наверняка в Москве ее встретят поклонники.

Стасик, сволочь первостатейная, заказал ей билет в эконом-классе, а, поскольку на регистрацию Олеся приехала в последний момент, место досталось в хвосте самолета, где при каждом попадании в воздушную яму пассажиров немилосердно трясло. Рейс из Бангкока совершенно не походил на рейс туда. Не было суетливого нетерпения, предвкушения солнца, моря, фруктов и развлечений. Впереди, слегка смягченная предстоящими праздниками, ждала реальная жизнь.

Лететь предстояло долго и, слегка успокоившись, Олеся пытливо разглядывала пассажиров: узнают ли они ее? Если да, труба дело. Если нет, значит, еще не все потеряно. Телевизионная слава скоротечна. Кто его знает, в каком виде выходили выпуски реалити-шоу? Может быть, ее в эфире почти не было?

Она так долго перебирала в голове варианты своего возвращения, что совершенно измучилась и задремала, проснувшись, только когда на табло загорелись требования пристегнуть ремни. Стюардессы сновали по салону, проверяя, приведены ли спинки кресел в вертикальное положение, убраны ли столики. Олеся покосилась в иллюминатор. Внизу, в серой утреней хмари, мигала огнями просыпающаяся Москва. И от вида этих огоньков Олесе сразу стало легче. Пассажиры, придушенные предстоящей посадкой, молчали. В воздухе повисла нервозная тишина.

«В Макдональдс» пойду, — решила она. — Возьму сразу два гамбургера, картофель-фри, колу и буду жрать, пока не поплохеет. Только от журналистов отделаюсь, и сразу пойду!»

В том, что ее будет встречать толпа журналистов, Олеся нисколько не сомневалась.

Еще в самолете она придумала трогательную историю, частично правдивую, про коварного обольстителя, втянувшего ее в жестокий мир порнобизнеса, про несчастливую любовь, поруганные надежды и отчаянное желание выбраться из всего этого дерьма и стать настоящей актрисой. А почему нет? Ведь стал же звездой «итальянский жеребец» Сталлоне. А уж Чиччолина и подавно ушла в политику. Почему бы в этом перевернутом мире бывшей звезде «клубнички» Олесе Перкиной не стать актрисой?

Получив штамп в паспорт о пересечении границы, и забрав багаж, Олеся шикарно отбросила назад волосы движением, подсмотренным у одной экранной дивы, опустила сидевшие на лбу очки, и уверенно вышла из дверей международного терминала к толпе, где наверняка притаились вездесущие папарацци с хищными объективами камер. Задрав подбородок кверху, Олеся привычно замерла и даже чуть улыбнулась.

Ну, вот она я. Ловите момент, господа.

Никто не бросился навстречу, не закричал: «Эй, это же она!», не ослепил вспышкой фотоаппарата. Олеся огляделась по сторонам, и тут кто-то пихнул ее в спину, да так сильно, что она едва не упала.

— Посторонись, — неприязненно сказал женский голос.

Толкнувшая баба прокатила мимо Олеси здоровенный, обмотанный пленкой чемодан и наградила героиню реалити-шоу злобным взглядом.

— Здравствуй, родина, — вздохнула Олеся и направилась к выходу.

Первая неприятность ждала Олесю дома.

Отгораживающая тамбур железная решетчатая дверь не открылась — ключ не лез в скважину. Олеся, нетерпеливо приплясывая на месте, давила на кнопку звонка. Она замерзла, хотела в туалет, еще смыть с себя разочарование и злость, а потом завалиться в постель и проспать до вечера. Потыкав ключом в скважину, Олеся раздраженно сунула его в карман и снова надавила на кнопку звонка. Бабка Варя, у которой она снимала квартиру, была глуховата, и наверняка сидела сейчас перед орущим на полной громкости телевизором, наслаждаясь приключениями очередной хозяйки тайги Степаниды. В последнее время по телевизору страдали исключительно всякие Степаниды, вытеснившие с экрана мексиканских Марианн.

— Померла она там, что ли? — нервно воскликнула Олеся и заколотила в решетку ногами. — Баб Варя, алё!

В глубине коридора, наконец, что-то завозилось, брякнул замок, и в приоткрытую дверь высунулся тонкий старушечий нос. Еще из щели грянули заунывные сериальные мелодии, и мужественный мужской голос с трагическим надрывом воскликнул:

— Степанида, ну почему ты так жестока? Разве ты не веришь в мою любовь?

— Хто тама? — спросила баба Варя, словно не рискуя высунуться наружу.

— Да я это, — раздосадовано произнесла Олеся. — Вы чего замок-то сменили. Полчаса тут колочусь. Откройте уже, я в туалет хочу.

Старуха вышла из квартиры, подошла к решетке и неожиданно строго сказала:

— Вот что, милая я тебе скажу. Мне тут прошмандовок не надо. Комнатку твою я сдала, так что давай сюда ключи и ступай подобру-поздорову.

Олеся вытаращила глаза.

— Ка-каких прошмандовок? — пролепетала она.