Девочки-лунатики

Выйдя из душа, Олеся наткнулась на Андрея, который, не удосужившись одеться, прошлепал на кухню, зажав в зубах, дымящуюся сигарету. Из открытого окна дуло ему прямо в спину. Еще несколько дней назад, Олеся бы кинулась прикрывать ненаглядного от сквозняка, а сейчас — нет. Даже не шевельнулось ничего.

В его наготе не было ничего возбуждающего, или даже приятного. Рыхлая белая кожа, ассоциирующаяся с наваленными на рыночный прилавок куриными окорочками, вызывала даже омерзение. Подумать только, когда-то эту внешне полудохлую тушку хотелось прибрать к рукам и никому не отдавать.

«Чтоб тебя насквозь просвистело», — пожелала она.

— Послезавтра начинаем съемки «Новогодних приключений», — проинформировал Андрей, выдыхая сизый дым через ноздри, не подозревая об убийственных мыслях Олеси. — Эх, надо было раньше, боюсь, что к праздникам не успеем смонтировать… Ну, ничего, у меня есть материал из архивов. В общем, будь готова. Отоспись, отдохни. Снимать будем в полном аврале.

— Я тебе сказала, что ухожу.

— Чего?

— Ничего. Ты вообще слушаешь? Не будет никаких съемок больше. Все, наигралась я, не хочу больше.

Пряников поморщился, выдохнул и помахал рукой, разгоняя клубы дыма. Разметав серое облако по кухне, он миролюбиво произнес:

— Чего ты опять начинаешь? Катьки на этот раз не будет там, можешь успокоиться, никто тебе дорогу не перейдет.

— Да срать я хотела на Катьку, и на тебя, и вообще на всю вашу гребанную студию! — заорала Олеся. — Я тебе сказала: всё! Всё!!! Камера — стоп!!!

— Стоп будет, когда я скажу, поняла? Или ты забыла, откуда я тебя вытащил?

Олеся захохотала. Надо же, какое самомнение!

— Откуда ты меня вытащил? Откуда, Андрюша? Я что, проституткой была, как Аленка? Или наркоманкой конченой, как Дашка или Верка? Я, твою мать, обычной девчонкой была, которая хотела в кино сниматься, понял? Обычной! Без всяких там жизненных драм и проблем, пока в ваше болото не попала! Так что не надо мне тут разговоров, что ты меня на помойке нашел!

— Тебя силком в наше болото никто не тащил, — зло сказал Пряников. — Сама в койку прыгнула.

— Да, прыгнула! Потому что дура была. И если не уйду, дурой и останусь. Потому я сейчас поставлю точку, понял?

Она не хотела плакать, но горло предательски свело, а слезы, яростные, жгучие, брызнули из глаз.

— Боже, как пафосно, — хмыкнул Пряников, словно не замечая ни слез, ни раскрасневшегося от злости лица. — Точку она поставит… Милая, в нашей профессии точки ставят только когда на пенсию выходят. Лет в тридцать пять. Ты что возомнила о себе? Ты кто? Ты что? Актриса великая? Певица? Супермодель? Ты — среднестатистическая блядь, которой судьба подкинула лакомый кусок, выигрышный билетик в моем лице. А иначе ты бы продолжала в кабаках подносы таскать, а, может, уже на Ленинградке стояла бы с проваленным носом. Так что не фиг из себя царицу Савскую корчить. Послезавтра чтобы в девять нуль-нуль была на студии, и капризы свои засунула, куда больше нравится.

— Нет, — всхлипнула Олеся.

— Что — нет?

— Нет — значит, не приду.

— Придешь, рыбка моя, — оскалился Пряников. — Как миленькая. И не просто придешь — прибежишь. Или ты думаешь, что твое мнение тут что-то значит?

Олеся открыла рот, чтобы запальчиво крикнуть о проекте, кастинге и новом этапе своей жизни, но вовремя спохватилась.

— Чего как рыба пасть разеваешь? — усмехнулся Пряников. — Рефлекс? Так ты мне дай отдышаться, и продолжим.

Она бросилась вон из кухни и хлопнула дверью так, что задребезжали стекла в филенках. Всхлипывая, Олеся сунула ноги в сапоги и, набросив шубу, выскочила в подъезд, не оглядываясь на руины постельных утех, оставив насмехающегося любовника в квартире.

Желание разойтись с Пряниковым по-хорошему улетучилось. Дома Олеся быстро собрала вещи и, дождавшись утра, уехала в Останкино. Оказавшись в самолете, как только на табло погас знак «пристегните ремни», она первым делом забежала в туалет и спустила в унитаз старую сим-карту.

— Прощай, Андрюша, — ласково сказала она, нажимая на смыв.

Привыкнуть к жаре оказалось просто. К голоду — невозможно. Лежа в тени раскидистой пальмы, Олеся лениво покачивалась в косо подвешенном гамаке, изредка отталкиваясь одной ногой, и смотрела на линию прибоя.

И чего все так фанатеют от отдыха на море? Ничего особенного, просто жара и много воды. Хотя, наверняка, есть в этом своя прелесть, если вокруг порхают услужливые официанты, подающие прохладительные напитки и разные деликатесы, а потом, насладившись бездельем, можно окунуться в прозрачные воды Сиамского залива. Идти до глубины приходится довольно долго. Водичка, прогретая за день, напоминает теплый суп, а под ногами частенько разбегаются стайки рыбешек, белых, в черную полоску, разыскивающих еду в песке, почти неотличимом от них по цвету. Можно оттолкнуться от дна и проплыть несколько метров, а потом, вволю набултыхавшись, вернуться в бунгало под прохладные струи кондиционированного воздуха, и заснуть под крики тропических птиц.