Девочки с блестящим будущим

Быстро сообразив, что богатством с этими миллионершами ей не тягаться, она принялась разрабатывать свою золотую жилу – информационную. Конечно, информация не сулила возможностей проводить весенние каникулы на горнолыжном курорте в Гштаде, как Уэйлендам, или нанимать за пятьдесят тысяч долларов консультантов и специалистов из приемных комиссий различных университетов, которые вместе с будущими абитуриентами рассекали на бизнес-джетах воздушное пространство страны, коротко рассказывая о каждом мелькнувшем под крылом самолета учебном заведении и снабжая абитуриентов дельными советами и наставлениями (подарок, преподнесенный Лидией Питерс своей дочери Фелисити). Однако это позволяло Келли не только знать больше всех о происходящем в Эллиот-Бэй и консультационном центре, но и использовать эти знания как оружие. И там, где остальные родители покорно вынимали чековые книжки, чтобы посодействовать своим чадам, ей достаточно было шепнуть несколько слов. Может, она восприняла все превратно, и на самом деле единственное место в Стэнфорде – это удача, и стакан наполовину полон? Не лучше ли просто разузнать, с кем именно предстоит сразиться Крисси, чем рвать на себе волосы из-за плеяды сорока с лишним тысяч выпускников, желающих попасть в Стэнфорд?

Допив вино, Келли поставила стакан в мойку и, обогнув кухонный островок, подошла к мужу. Обняв его за талию, она, к своему стыду, не обнаружила на ней ни единой жировой складочки, которых у нее было хоть отбавляй.

– Знаешь, что? – примирительно сказала она. – Ты прав. Ну его к черту, этого частного консультанта. Мисс Барстоу не устает повторять, что самое важное – успеваемость, а уж с ней-то у Крисси никаких проблем нет.

– Завтра позвоню Стиву и попрошу написать письмо. Думаю, оно не повредит. – Кевин чмокнул жену в макушку.

– Спасибо. – Ах, если бы хватило одних только рекомендаций Стива. – Тогда я скажу Крисси, что все без изменений.

– Давай. – Кевин открыл холодильник и достал банку пива. – А я как раз успею к четвертьфиналу.

Взбираясь по лестнице и рассматривая стену, завешанную фотографиями выпускного бала, свадьбы в Стэнфордской мемориальной церкви, игр университетских бейсболистов и туристических походов с однокурсниками и их семьями, Келли припомнила злосчастное собрание родителей одиннадцатиклассников и прощальные слова мисс Барстоу: «Поступление в колледж – не командная игра. Не используйте высокопарного “мы”, не посягайте на независимость ваших будущих студентов, не лепите на бамперы дурацкие наклейки». Однако если мисс Барстоу действительно верила в искренность своих слов, почему же сегодня днем она позвонила ей, а не Крисси, чтобы «сообщить не самые приятные новости» о Стэнфорде? Чертова лицемерка!

Постучавшись, Келли приотворила дверь и просунула в щель голову.

– Привет, милая, как ты? – спросила она, входя и присаживаясь напротив дочери на кровать Кэтрин.

– Снова перечитываю дополнительные эссе, – отозвалась Крисси, не отрывая глаз от стоявшего у нее на коленях ноутбука и рассеянно накручивая на палец длинный каштановый локон. – Мисс Барстоу кое-что в них поправила и сказала, что все отлично и можно отправлять. Но «отлично» меня не устраивает. Я ожидала от нее что-то вроде «потрясающе» или «изумительно».

С самого раннего детства Крисси впадала в истерику, стоило хоть немного нарушить выстроенный ею идеальный порядок: чуть сдвинуть в сторону кукол, книги или туфли. Она стремилась к совершенству во всем. Четверка с плюсом почиталась ею за величайшее горе: мир ее разваливался на части, словно Шалтай-Болтай, и она ожесточенно бросалась собирать его заново.

– Если хочешь, я могу их перечитать, – предложила Келли, – хотя они и в прошлый раз казались мне изумительно потрясающими. Кстати, о мисс Барстоу. Она сегодня звонила. Из приемной комиссии Стэнфорда им сообщили, что…

– Знаю, – оборвала ее дочь. – Вероятнее всего, в этом году они примут только одного студента академии. Все остальные места отданы спортсменам.

– Ой, так ты в курсе?

– Да, – кивнула Крисси. – Я заходила к ней, чтобы обсудить правки, которые она внесла в мои эссе, и она мне все рассказала.

Девушка запнулась, подняла глаза на мать и спросила дрожащим голосом:

– Что, если я не поступлю, мам? Стэнфорд – моя мечта. Я так устала от Эллиот-Бэй. Меня там никто не понимает. А в Стэнфорде, когда мы туда ездили, все казались такими счастливыми. Я тоже хочу быть такой. Мне кажется, если я попаду в Стэнфорд, я обрету неподдельное счастье.

– Не волнуйся, котенок, ты обязательно поступишь, – утешила ее Келли.