Девочки с острыми шипами

Мне снится, что я нахожусь в холодной комнате, а надо мной стоят доктор Грогер и Антон. Я лежу на столе, не в силах пошевелиться, не в силах заговорить.

– Ты так прекрасна, – восхищенно шепчет Антон. – Мы не можем просто так тебя отпустить.

Я мысленно кричу, умоляя отпустить меня, но он наклоняется, уткнувшись лбом в мой висок, словно не в силах скрывать свою любовь.

– Добро пожаловать домой, Филомена.

Проснувшись, я резко сажусь и тут же жалею об этом. Голова раскалывается от боли. Через несколько секунд я понимаю почему – возвращается память о событиях прошедшего дня. Успокоительное. Смотритель хватает меня за ногу – угрожает мне смертью. Он сделал меня слабой, беспомощной, а потом воспользовался этим, чтобы наказать меня. Он просто не думал, что я это запомню, надеясь на эффект витаминов.

Он чудовище. Он опасен для всех девушек. Но, учитывая все это, я по-прежнему не знаю, как нам выбраться отсюда. Если мы выдадим себя, Антон направит нас на терапию контроля побуждений. Но вот в чем вопрос… как она вообще работает? Как именно действует терапия контроля побуждений?

Я задумываюсь о том, помнит ли Валентина свой последний сеанс. Может, она что-то сможет подсказать. Быстро выбравшись из кровати, я открываю дверь, вглядываясь в коридор. Взглянув на дверь смотрителя, я чувствую вспышку гнева, но сейчас мне следует думать о другом. Мне нужно найти улики, чтобы доказать, что тут происходит.

Я бросаюсь к двери Валентины и тихо стучу, а затем пробираюсь внутрь. Она садится на кровати и щурится, с удивлением глядя на меня.

– Мена? – говорит она. – Что ты делаешь? Не нарушай правила.

– Что происходит на терапии контроля побуждений? – спрашиваю я. – Тебя недавно на нее отправляли. Что Антон с тобой делал?

Валентина немного ждет, а потом отбрасывает волосы с лица.

– Не помню, – расстроенно отвечает она. – Тогда я не могла ясно мыслить. Я не смогла прикинуться, что соблюдаю правила, и они поймали меня. После терапии контроля побуждений они подняли дозу витаминов. Прежде чем я вспомнила, что их не нужно принимать, прошло два дня. И к тому моменту воспоминания уже полностью стерлись.

У меня сжимается сердце.

– Значит, ты не знаешь, что Антон там делает?

– Нет, – говорит она. – Но… – Она умолкает, словно не решаясь что-то произнести.

– Что? – спрашиваю я.

– Если ты попадешь туда, а потом мы не дадим тебе принимать лекарства, если мы все поможем тебе, чтобы ты не пила эти витамины… может, мы тогда узнаем.

Я невольно открываю рот: сама мысль о том, чтобы попасть на терапию контроля побуждений, которой я так боюсь, кажется выходящей за рамки. Опасной. Я отступаю на шаг, не зная, смогу ли на это решиться.

– А почему не ты? – спрашиваю я.

Она качает головой.

– Еще раз? Так скоро? Мена, если я попаду на терапию контроля побуждений снова, они же меня убьют.

Я отступаю еще на шаг и качаю головой.

– Нет, – говорю я. – Твой дядя… Академия не собирается тебя убивать.

– Уж кому все равно, так это моему дяде, – тут же отвечает она. – Он мне даже не дядя. Он просто… просто какой-то мужчина, который платит за мое обучение. Он планирует на мне жениться, – горько добавляет она. – Родители умерли. По крайней мере, так сказал Антон – я их совсем не помню. Так что мне остается только любезничать с Грегом. По крайней мере, пока не выберусь отсюда. Тогда я смогу делать что захочу.

Она отводит взгляд.

Должно быть, это ужасно угнетает – знать, что больше никогда не увидишь своих родителей. Даже если я сомневаюсь, любят ли мои родители меня, остается крошечная надежда, что я увижу их снова… Думаю, это придает мне сил.

– Психоаналитик может пытаться помочь нам лишь ограниченное число раз – так мне сказал Антон. Я исчерпала свое право на помощь, и, если я попадусь снова, ему придется меня отпустить.

– Значит, ты поедешь домой, – говорю я.

Она наклоняет голову, словно спрашивая, верю ли я сама в свои слова. И хотя я немного сомневаюсь, я отказываюсь верить, что мои родители отправили бы меня в школу, где меня убьют, если не смогут контролировать.

– Вот почему, Мена, мы следуем правилам, – продолжает она. – Они ожидают, что мы будем подчиняться, захотим подчиняться. Но мы можем использовать их собственные ожидания, чтобы перехитрить их. Так что, если ты хочешь узнать, что скрывается за фасадом школы, тебе придется разыграть некую роль. А потом, разумеется, – она улыбается, – умолять Антона о прощении. Сказать ему, что хочешь стать лучше. Он любит быть героем.

– Но что, если они убьют меня? – спрашиваю я не дыша, по-прежнему не до конца веря в сказанное, но все-таки пугаясь.

– Свою награду? – спрашивает она. – Нет. Тебе просто нужно быть убедительной. Как думаешь, справишься? – В ее голосе слышно искреннее любопытство.

Я опускаю глаза, не зная, решусь ли я в самом деле пойти на что-то подобное.

– Я… – Не знаю, что ответить. Так что, подняв на нее глаза, я пожимаю плечами. – Мне нужно обсудить это с остальными, – говорю я вместо ответа.