Девочки с острыми шипами

Мне уже начинает казаться, что тут нет ничего важного, и я поворачиваюсь к выходу, но тут мне на глаза попадается последняя панель. Перед ней лежит стопка факсов, и на всех стоит штамп «ПРОЧИТАНО».

Я перечитываю пометки на панели, и у меня внутри все обрывается. Вдох застревает в груди.

Заметив мою реакцию, Сидни оглядывает комнату.

– В чем дело? – спрашивает она.

С трудом сглотнув, я показываю ей на надписи. На металлической поверхности устройства вычеканено его название: «ЗАМЕНИТЕЛЬ РОДИТЕЛЕЙ». А дальше идут переключатели, и рядом с каждым надпись: Ева, Джемма, Стелла, Морган и еще несколько имен в столбик.

– Это… это машина, – шепчу я. – Они – машина.

– Что это значит? – спрашивает Сидни. – Ты… ты хочешь сказать, что Джеммы вообще не существует?

От устройства исходит громкий писк, и мы обе испуганно прижимаемся друг к другу. Раздается скрежет, попискивание, и в факс затягивает лист бумаги. Мы смотрим на него, не понимая, что происходит. А затем устройство выплевывает лист бумаги, чистой стороной вверх.

Мы замираем в неподвижности, а затем Сидни делает шаг вперед, чтобы вытащить страницу из факса. Она переворачивает ее и читает. Ее рот приоткрывается, но она не говорит ни слова. Затем она протягивает листок мне.

И, прочитав его, я понимаю, что это факс для Антона. От Евы.

Глава 17

Все мои разговоры с Евой были ложью. Она компьютерная система, «заменитель родителей». Все это время она находилась в академии. Она спрашивала, довольна ли я, а потом… что? Думаю, передавала мои ответы Антону.

– Нам нужно идти, – говорит Сидни, не отрывая взгляда от табличек с именами, но потом она поворачивается, и я иду за ней. Мы выключаем свет и закрываем дверь.

Идя обратно, я все пытаюсь в полной мере осмыслить произошедшее. Сидни не произносит ни слова.

Мы спешим назад, к остальным девушкам, и обнаруживаем, что они так и ждут в моей комнате, сидя на кровати. Мы входим, и Бринн с надеждой смотрит на нас.

– Ты поговорила с родителями? – спрашивает она. – Они тебе поверили?

Я смотрю на нее, внезапно потеряв дар речи. Сидни встает рядом со мной, и мы переглядываемся, понимая, что придется им все рассказать.

– Ответила Ева, – говорю я. – Но… помощников наших родителей на самом деле не существует. Они – часть компьютерной системы. И они передают все, что мы говорим, Антону. Почти сразу же.

Сидни кивает, подтверждая, что это правда.

Аннализа смеется, словно приняв мои слова за шутку, но потом она смотрит на меня и сразу же грустнеет.

– Их… не существует? – переспрашивает она. – Стелла?

Я отрицательно качаю головой. Она некоторое время размышляет, кровь приливает к ее щекам. Мы сидим, потрясенные, переваривая информацию. Чувствуя себя более одинокими, чем когда-либо. Сидни снова смотрит на зарешеченные окна.

– Я поговорила с Валентиной, – сообщаю я.

– Хорошо, – соглашается Марчелла. – У нее есть хоть какие-то ответы?

– Мне она ничего не сообщила. Она сказала, что пока мы должны не показывать вида. И что «мы сами поймем», когда будет пора уходить.

– Уходить? – переспрашивает Бринн, которую, похоже, явно смутили эти слова. Ей в голову не приходило, что мы можем покинуть школу – как и мне. Что, если нас обучили не замечать такую возможность?

Некоторое время мы сидим молча, каждый наедине с этой мыслью, а потом Аннализа внезапно вскакивает. Она смотрит на часы.

– Мне пора идти, – сообщает она. – Уже пять минут назад я должна была встретиться с профессором Дрисколлом в теплице.

Она хватает свою куртку, и мы все встаем – остальные девушки собираются разойтись по комнатам. Мы договариваемся собраться снова после ужина, хотя у нас нет никакого четкого плана. Думаю, нам всем есть что обдумать. Нам нужно мыслить более ясно.

Прежде чем уйти, Сидни некоторое время держит меня за руку. Потом все расходятся, и я остаюсь в своей комнате одна.

Хотя теперь я узнала, насколько одинока в этой школе на самом деле, я почувствовала себя сильной, потому что мы все в одинаковом положении. Вместе мы разберемся, что делать. Я подхожу к окну и смотрю в него, пытаясь разглядеть, что скрывается за лесом.

Я вспоминаю вопросы Джексона: «Кто твои родители? Почему они отправили тебя именно сюда?»

И теперь эти вопросы ранят меня еще сильнее. У меня никогда не было возможности связаться с родителями. Почему они это допустили? Для чего они отправили меня в эту школу?

Я касаюсь ладонью холодного оконного стекла. По воскресеньям во второй половине дня мы свободны, а иногда к нам приходят члены семьи или опекуны. Моя мама приезжала один раз. Единственный раз с тех пор, как она отправила меня сюда.

– Филомена, тебе здесь нравится? – спросила она, сидя напротив меня в холле.

К тому моменту я провела в школе уже месяц, и мне здесь действительно нравилось. Так я ей и сказала, и она кивнула, всматриваясь в мое лицо.