Девора

Унылая линия пляжа тянется вдаль. Все вокруг поросло колючей травой. Брошенные ржавые корабли торочат из песка, как трупы пришельцев. Яркая полоса мусора из разноцветных пакетов, бутылок, мебели и строительного хлама теряется среди скал. Часть пляжа находится под крутым береговым обрывом, который разрушается после каждого шторма, обнажая трубы и провода городской инфраструктуры.

Девушка расчистила небольшой участок и принялась чертить пентаграмму. Она сложила камни в три концентрических круга как можно ближе к воде. Внутри и снаружи нарисовала защитные руны. Затем встала в центр на пересечении магических линий.

Она ничего не боялась. И все же вздрогнула, когда произнесла заклинание.

Ее слово бросает вызов судьбе. Оно призывает ее к жизни.

Девушка говорит:

— Abyssum invoco. Vaal invoco. Padre mea, invoco.

Она повторяет заклятие снова и снова.

— Abyssum invoco. Vaal invoco. Padre mea, invoco.

— Abyssum invoco. Vaal invoco. Padre mea, invoco.

— Abyssum invoco. Vaal invoco. Padre mea, invoco.

— Abyssum invoco. Vaal invoco. Padre mea, invoco.

— Abyssum invoco. Vaal invoco. Padre mea, invoco.

— Abyssum invoco. Vaal invoco. Padre mea, invoco.

День становится ночью.

Свет исчезает во тьме.

И там.

В бездне.

Звучит эхо призыва.

______________

Океан бьется о берег. Волны шепчут имя древнего бога. Камни в круге призыва блестят светом звезд из других миров. Тонкая грань между кошмаром и явью вот-вот исчезнет. Реальность и вымысел сольются в объятьях и станут судьбой.

Ночь полна слез и криков.

Мрачный дом на маяке сырой и холодный, как склеп.

Все скрипит. Все шатается.

Тени прячутся по углам. Мебель принимает форму чудовищ. Страшные, изуродованные мертвецы. Они бродят по комнатам в поисках живых. Защитные руны перед лестницей на второй этаж не дают им подняться в спальню девушки. Утопленники и жертвы убийц уходят в сторону города. Там у них больше шансов забрать чью-то жизнь.

Но нечто все еще здесь. Оно никогда не уходит. Потому что давным-давно проникло за двери спальни. Поднялось на кровать и влезло внутрь девушки. Жрет ее два года подряд. Создает пустоту. Там, где раньше была матка, яичники, маточные трубы и тазовые лимфатические узлы теперь зияет дыра.

Это кошмар.

Ночной ужас.

Он снится ей каждую ночь.

Девушка видит себя со стороны.

Она сидит на диване внизу. Спустилась сюда из своей комнаты на втором этаже, чтобы посмотреть телевизор. Он не такой новый и дорогой, как в спальне Анат, но картинка яркая, четкая. Там идут «Сумерки». Белла Свон. Эдвард Каллен. Вампирский роман. Она читала книгу, но фильм ей нравится больше. В тайне от матери она несколько раз ездила в город и видела все части в кинотеатре.

Влюбиться в вампира…

Это страшно?

Это романтично, прекрасно и… мучительно.

Особенно сегодня.

Рука старика лежит у девушки на коленке.

Старик прижимается падчерицу к себе, и она чувствует это. Его торчащий из штанов член. Мертвая кожа, шелуха, пот и сперма. Навязчиво-сладковатый запах цветов каштана.

Анат все еще в городе.

Она может вернуться домой в любую минуту.

Но видимо никуда не спешит. Доверяет мерзкому деду.

Анат знает, что здесь происходит.

Старик задирает девушке юбку и смотрит на трусики.

— Тебе очень идет розовый цвет.

Он огромный и жирный.

Бывший военный.

Морщины, словно трещины на земле жарким, засушливым летом, разрывают лицо на фрагменты. Огромные руки заплесневели, как хлеб. Обвисшая кожа покрыта белёсым грибком и серым налетом старческой оспы.

Он купил для Анат дом на берегу океана. Мать всю жизнь мечтала умереть где-нибудь в таком месте. Она была счастлива. На седьмом небе.

На экране телевизора Эдвард говорит Белле:

— У меня нет сил оторваться от тебя.

— И не надо…