Девушка без имени

День кубарем скатился к вечеру, но Лефевр не осознавал, что уже смеркается, что от треска телеграфических машин давно звенит в ушах, что полиция и опорные отряды инквизиции прочесывают город, а плакаты с портретами Мороженщика и Алиты висят на каждом шагу. Сейчас, сидя в зале заседаний и слушая господина Ульфнара, директора главного отдела и своего непосредственного начальника, Лефевр механически перебирал четки и думал о том, что на правом плече у Алиты родинка: маленькая, темная, с упруго торчащим волоском. Разумеется, это не имело никакого значения, просто Лефевру надо было за что-то зацепиться, чтобы не заорать и не пробить кулаком столешницу. Вот он и крутил бусинки четок.

– Это Ползучий артефакт, который оставляет после себя очень четкий след, – подал голос Гербренд Гуле, сидевший поодаль. – Практически вся столица прочесана от и до, но никаких следов артефакта до сих пор не обнаружено.

Директор посмотрел на него с нескрываемой злостью. Он считал Гуле дураком и выскочкой и не скрывал своего отношения.

– Специалисты с кафедры душевных болезней говорят, что, как правило, жертву убивают в течение двух часов после похищения, – услышал Лефевр и внезапно понял, что это он сам и сказал. – Мороженщик действительно убивает в первые полтора-два часа, так считают криминалисты. И почти сразу же избавляется от жертвы. Но тело миледи Росса пока не найдено, поэтому нам следует объявить всесузианский розыск. По всей вероятности, Мороженщик покинул столицу с заложницей.

Он хотел было добавить, что это нужно сделать как можно скорее, отправив сверхсрочный запрос в главное полицейское управление, но в это время в зал заседаний вошел принц Рекиген собственной персоной. Вот уж кого-кого, а его Лефевр точно не ожидал увидеть. Его высочество выглядел спокойным, уверенным в себе и целеустремленным, словно готовился заняться делом государственной важности. Лефевр знал, что облик веселого прожигателя жизни был всего лишь маской для наивных простаков: в действительности принц был крайне серьезным и здравомыслящим человеком. Конечно, седьмой сын государя никогда не взошел бы на престол, но Рекиген вел себя так, словно это именно он будущий наследник сузианской короны: принц имел широкие деловые и личные контакты практически во всех областях жизни, интересовался экономикой и политикой, а несколько лет назад даже учился на инженерных курсах и получил диплом младшего специалиста. Это выглядело капризом лентяя, не знающего, как еще убить время, но Лефевр почему-то так не считал. Рекиген его настораживал.

Мадам Бьотта давно уже успела в деталях рассказать Лефевру, что принц крайне заинтересовался миледи Алитой, но его появление в инквизиции все равно было очень странным.

– Добрый вечер, господа, – сказал принц, усаживаясь на свободное место. – Я пришел как официальное лицо с официальной информацией. Сегодня его величество Ахонсо подписал документы, разрешающие мне вступить в брак с миледи Алитой Россой.

Поначалу Лефевр воспринял эту новость совершенно спокойно и очень удивился, когда деревянный шарик четок вдруг с хрустом раскрошился в его пальцах. В конце концов, что тут необычного? Седьмой сын может жениться хоть на прачке, хоть на приказчице публичного дома. Жесткие рамки протоколов и документов о престолонаследии его не касаются. Пришел, увидел, потерял голову от любви.

Хрустнул второй шарик. В палец вонзилась заноза.

– Поэтому открывается розыск не просто внештатной сотрудницы инквизиции, а ее высочества Алиты Сузианской и Гилимерской, – продолжал Рекиген. Гуле покачал головой и негромко произнес: «Лихо!» – но принц этого не услышал. А может, просто сделал вид, что не услышал. – Я уже отдал соответствующие распоряжения в регионы и собираюсь лично принять участие в поисках.

– Тогда вы переходите под мое начало, ваше высочество, – подал голос Лефевр. – Я руковожу этим делом.

Рекиген с достоинством поклонился ему и сказал:

– К вашим услугам, милорд.

Лефевр усмехнулся. В то, что принц влюбился по уши, он не поверил ни на секунду. Такие люди, как Рекиген, не способны на чувства ни к кому, кроме себя, любимого. Значит, у принца был определенный план, и злонамеренная ведьма Алита Росса – а именно так она была зарегистрирована после инцидента с франтом на улице – вписывалась в этот план наилучшим образом.

– Тогда прошу вас о предоставлении одного из артефактов из хранилища, ваше высочество, – сухо произнес Лефевр. – Рупор, порядковый номер 13429-А.

⁂

На четвертом этаже, в секторе взаимодействия с артефактами, была специальная комната, полностью изолированная от посторонних воздействий: здесь появлялись, только когда требовалась особо сложная работа с артефактами. После того, как по распоряжению Рекигена в инквизицию доставили серебряный контейнер с Рупором, Гуле привел Лефевра в эту комнату и, пожелав удачи, запер дверь.