Девушка без лица

Я на миг задумалась, как это ощущалось, если бы мой отец так меня ценил. Мой отец всегда был далеким, его разум блуждал среди звезд, а не обращал внимания на ребенка в доме.

Я отчасти завидовала Хуа, ее растили оба родителя, сильно любили ее. Но, когда я представила своего отца, ведущего себя со мной как Бок Чой со своей дочерью — обнимая меня, целуя в щеку, гладя мои волосы и воркуя со мной — мне стало не по себе.

Я хотела, чтобы отношения с отцом наладились. Но я не хотела такой близости.

— Джинни, — сказала я, — вы можете рассказать что-нибудь о Сю Анцзинь?

Она сосредоточилась.

— Девочка всегда была сдержанной, Ли-лин. Мужчины играли в кости, а девочки — между собой.

— Вы не заметили, что Анцзинь чувствовала к своему мужу?

— Она была очарована им, Ли-лин. Она любила его и как отца, и как суженого.

— Суженого? Не мужа, Джинни?

— Они были официально в браке, Ли-лин, но она смотрела на него так… в ее глазах был восторг. У них был брак на бумаге, но она говорила, что хотела больше всего вырасти и стать ему настоящей женой.

— Ясно, — сказала я.

— Моя дочь тоже им восхищена, Ли-лин. Все девушки считают его чудесным, — через миг она сказала. — Тебе стоит принять это во внимание.

Я этого не отрицала.

— Бог игры щедрый, красивый, игривый, его удача — знак положительных отношений с его предками и силой характера. Я еще не видела от него ничего, кроме доброты, и никто не говорил о нем плохого. И все же…

— И все же его жена необъяснимо умерла, и вы думаете, что он может быть связан с этим.

Она кивнула.

— Мне всегда нравился мистер Сю, — сказала она. — Но он был здесь тем вечером. Принес моему мужу колы, — она закатила глаза, — и они поиграли немного, и…

— И что, Джинни?

— Хуа подошла к нему. Он погладил ее по голове, дал ей конфету и орехи, а я думала. Его жена была ненамного старше моей дочери, и она умерла ужасным образом в тот день. Никто не знал, почему или как. А здесь Сю Шандянь был с моей дочерью, которая считает его чудесным.

Она притихла.

— Джинни, — сказала я, — вы не знаете, откуда у мистера Сю его акцент?

Она была удивлена.

— Он вырос в Перу, Ли-лин.

— Перу?

— Ты не знала? Ли-лин, Сю Шандянь был кули. Одним из уехавших.

Я резко выдохнула. Я давно не думала о них. Десятки лет назад по всему Китаю пели о сияющей надежде Золотой горы. Мужчины покидали дома и отправлялись в Америку. Некоторые бежали от гражданской войны, других влекли возможности. Они уходили волнами по несколько тысяч. Никто не знал, как много ушло. Может, четверть миллиона.

Но не все добрались до берегов Калифорнии. Тысячи мужчин нечаянно попадали на корабли рабов, их увозили в Кубу или Перу, где продавали. Они были в цепях и клетках, их били хлыстами. Их заставляли работать весь день, таскать навоз, разбивать камни или собирать урожаи на плантациях, и им не платили за работу. Даже еда была инструментом контроля: слушайся и трудись, не то будешь голодать.

Когда правительство Перу отменило рабство, освободившиеся китайцы разбежались. Многие вернулись в Китай, где пытались восстановить свои жизни, многие поселились в Перу. А некоторые отправились к другим берегам.

Такой ужасной судьбы никому не пожелаешь. Но я подумала о дереве-вампире, с которым мой отец столкнулся в Пекине. То был подарок принцессе, присланный из Южной Америки. Он был из Перу?

— Может, будет лучше, — сказала я, — чтобы ваша дочь не пересекалась с Сю Шандянем, пока мы не убедились, что он не опасен.

— Ли-лин, — сказала Джинни. — Когда ты узнаешь, кто убил девочку, что ты сделаешь?

— Отомщу за нее, — сказала я без колебаний.

Она обняла меня снова.

— Прошу, отпустите меня, — сказала я.

Она так и сделала и тепло улыбнулась мне.

— Я должна пожелать спокойной ночи.

— Погодите, — сказала я, — давайте я сделаю защитный талисман для вашей дочери.

— Что за талисман?

— Простая бумажная фигурка, похожая на нее, с ее Восемью деталями, чтобы проклятие, направленное на нее, перепутало бумагу с вашей дочерью.

Джинни напряглась и посмотрела на меня со страхом в глазах.

— Ты хочешь детали об имени и дате рождения моей дочери, — сказала она.

Я кивнула.

— Чтобы уберечь ее, Джинни.

Она смотрела на меня, взгляд то ускользал, то возвращался. Я не понимала эмоции, решения и страхи, влияющие на нее. Чего она боялась?

— Джинни, я защищу Хуа, а не подвергну опасности.

— Спасибо за предложение, Ли-лин, — сказала она. — Может, позже.

— Джинни, это простые чары. Это поможет уберечь ее.

Жена начальника встала без слов.

— Джинни, прошу, — сказала я. — Я просто хочу защитить вашу дочь, — она не смотрела на меня. Она прошла к двери и оставила меня одну в моей комнатке. Я не понимала, почему она отказалась. Что скрывала Джинни?

Я переоделась в простую хлопковую ночную рубашку, быстро исполнила сокращенную версию ночных молитв и упражнений, а потом легла на кровать. Солома напиталась затхлым запахом из-за влажного воздуха Сан-Франциско. Мне нужно было заменить солому в скором времени. Купить ее. Но вскоре я забыла о том, о чем думала, услышала шорох своего дыхания. И уснула.