Девушка для Данте (ЛП)

— Спасибо, Энциклопедия Браун (Прим. пер.: «Энциклопедия Браун» — это серия книг о приключениях мальчика-детектива Лероя Брауна, получившего прозвище «Энциклопедия» за свой ум и широкий кругозор), — говорю я ему с улыбкой. Он как глоток свежего воздуха. Там, откуда я родом, парни не считают, что быть умным, — это круто.

— Кто?

Удивлённая, я замираю на секунду, а потом вспоминаю, что дети в Кабрере могли не читать те же книги, что и я.

— Вымышленный персонаж, — отвечаю я. — Он был суперумным ребенком, который решал загадки. Неважно.

Данте выглядит удивлённым.

— Ты думаешь, я суперумный, или только смеёшься надо мной? Я не всегда понимаю американский юмор.

— Я и не думала смеяться над тобой, — преувеличиваю я, хватая свою сумочку. — По крайней мере, пока ты не сделаешь что-то действительно забавное.

Он снова выглядит удивлённым.

— Я возьму это на заметку, — уголки его губ дергаются. — Только для справки, как ты определишь, что я сделал что-то «действительно забавное»?

Я задумываюсь.

— Хм. Возможно, если бы твои панталоны упали прямо во время разговора с премьер-министром Великобритании. Это было бы довольно забавно, особенно если бы это транслировалось по телевидению. Или, если ты случайно отправил своей маме сообщение, предназначенное для твоей девушки. Это тоже было бы очень забавно.

Отлично. Я прощупаю, есть ли у него девушка, а он даже не поймёт этого. Я хороший комбинатор.

Он закатывает глаза.

— Ну, здесь имеется парочка проблем. Во-первых, я не ношу панталоны. Я ношу нижнее бельё, брюки, кальсоны. Но панталоны? Ох уж эти американцы с их сумасшедшими речами, — он делает паузу, чтобы улыбнуться. — Во-вторых, у меня нет мамы. Больше нет, я имею в виду. Она умерла, когда я был младенцем. Но даже так. Ты серьёзно считаешь, что это смешно? Ты маленькая подлая девчонка.

Он улыбается и подталкивает меня, но я в ужасе. Его мать умерла, а я пошутила о том, что он случайно секстил с ней? (Прим. пер.: секстинг — пересылка личных фотографий, сообщений интимного содержания посредством современных средств связи: сотовых телефонов, электронной почты, социальных сетей) Я, кажется, говорила, что я хороший комбинатор? Вряд ли. Я больше похоже на долбанного идиота мирового класса.

Прежде чем я успеваю извиниться или сказать что-либо вообще, он продолжает:

— Итак, готова ли ты провести день на самом красивом пляже в мире?

Он улыбается своей великолепной улыбкой, и я молча киваю, как долбаный идиот мирового класса, кем я, собственно, и являюсь.

Данте протягивает мне локоть, и я снова понимаю, что мальчики здесь другие. У них есть манеры. Настоящие манеры. Не только «я придержу для тебя дверь, чтобы потом залезть к тебе в штаны», а домашние манеры. Я слегка сжимаю его локоть, и мы прокладываем себе путь через Старый Дворец. Сегодня я стараюсь не показывать, что поражена его ростом и крутостью.

Стараюсь быть небрежно равнодушной.

Ну, я так думаю.

Когда мы выходим на мощёный тротуар перед дворцом, я оглядываюсь по сторонам в поисках машины.

— Ты что-то потеряла? — заботливо спрашивает Данте.

Я качаю головой:

— Мне просто интересно, где твоя машина.

Он смотрит на меня секунду, а затем улыбается:

— Она нам сегодня не понадобится. Пляж находится неподалёку. Но сначала, я подумал, что мы по дороге остановимся и возьмём джелато (Прим. пер.: джелато — сорт итальянского мороженого с пониженным содержанием молочного жира; однако, итальянцы считают его национальным блюдом и настаивают, что джелато и мороженое — это два разных десерта). Оно здесь самое лучшее в мире, даже лучше, чем в Италии. Ты просто умрёшь от наслаждения.

— Джелато на завтрак? — я начала быстро копаться в своей памяти, стараясь вспомнить, что же такое джелато. Очевидно, это что-то итальянское.

— Почему бы и нет? — пожимает плечами Данте. — Я думаю, что мы всегда должны есть десерт в первую очередь.

Значит, джелато — это десерт. Понятно. Я делаю мысленную заметку.

Мы непринуждённо бродим по оживленным тротуарам Валеса. Я не могу не заметить, что женщины буквально бросают все дела, чтобы поглазеть на Данте. Затем они с любопытством смотрят на меня, вероятно, задаваясь вопросом, кто я такая. Я слышу щелчки фотокамер, и я понимаю, что Данте здесь знаменитость.

Я сглатываю и слегка сжимаю его руку.

Итак, напомним: Данте — великолепный, красивый сын премьер-министра, который, оказывается, ещё и миллиардер. И всё это вместе делает его местной знаменитостью. Он как Кабрерианская версия принца Уильяма или Гарри.

Боже мой.

Это настолько выше моего уровня.