Девушка и скрипка. Жизнь на расстроенных струнах

Впрочем, поначалу вокруг меня плавали обломки, за которые можно было цепляться. С миром, который я потеряла, еще оставались связи. Нужно было постоянно решать какие-то не самые приятные бытовые вопросы, навести порядок в делах, как после смерти близкого человека. Но эта рутина помогала мне держаться на плаву.

На следующее утро я первым делом связалась со страховой компанией Lark, а затем с Beare’s. Матери я не звонила. Я вообще не хотела ей ничего рассказывать. Может, просто надеялась, что все уладится раньше и ничего говорить не придется. Это как с медицинским диагнозом — не стоит накручивать себя и других, прежде чем он подтвердится. Так я себе это объясняла тогда, но сейчас понимаю, что были и другие причины. Мы со скрипкой были автономной боевой единицей. Пусть это и странно, но человека, который мог бы рассказать маме о том, что скрипка пропала, просто не существовало. Или он еще не сформировался и не научился говорить. Прежняя Мин, та, у которой была скрипка, не привыкла делиться чем-либо со своей матерью. Не привыкла рассказывать подробности своей жизни, быть уязвимой, быть ребенком, подростком, не привыкла быть обычной. Во всяком случае, с тех пор, как мне дали понять, какая судьба меня ждет. Когда я заболевала, никто не беспокоился о моем здоровье, скорее всех заботило, успею ли я разучить новое произведение. Я плюс скрипка — это была постоянная величина. Мне нельзя было жаловаться, показывать свою уязвимость и пользоваться всеми преимуществами юного возраста. Отбрось все это, Мин! Бери скрипку! В глазах родителей я всегда была почти идеальным существом без какого-либо изъяна. А если бы у меня не получилось соответствовать этому образу, тогда…

Поэтому на задворках моего сознания всегда жил страх: если я оступлюсь, скрипка тоже запутается, потеряется, не будет знать, что ей делать, как реагировать, и тогда мы обе пропали. Она была своеобразным мостиком между мной и моей семьей. И мы ходили по нему друг к другу в гости. А теперь, когда его нет, что может нас связать? Без него пропасть между нами стала очевидной. Теперь, когда я осталась абсолютно одна, я смогла наконец взглянуть на мир под другим углом и по-новому увидеть жизнь, которой я лишилась.

Впрочем, все это было уже неважно. Кто-то из Beare’s, не зная моих намерений, позвонил моим, чтобы выразить соболезнования. Потрясенная мама естественно тут же перезвонила мне. Еще бы. Много ли раз за эти десять лет она видела меня без моей скрипки? Я сразу же сказала ей, что говорила всегда в любой ситуации: со мной все в порядке, все будет хорошо. Хотя я знала, что это не так — уже не так. Все хорошее утонуло в безжалостном море. Но для нее, для «нас с ней», эти слова были чем-то вроде спасательной шлюпки, на которую я успела вскарабкаться: Все Хорошо.

День спустя мне позвонили из полиции. Инспектор Энди Роуз рассказал, что многое уже удалось выяснить. Они просмотрели записи с камер видеонаблюдения и моментально узнали похитителей. Не первый раз с ними сталкивались. Они были из какой-то кочевой общины — двое подростков и их дядя повзрослее. Целый клан. Хотя полиция и отставала от них на пару дней, определить их местонахождение и найти скрипку было лишь вопросом времени. Полицейские восстановили картину происшествия довольно подробно. По записям удалось отследить путь злоумышленников от Тоттенхэма, где они жили, до Юстона. Видно, как они выходят из метро, слоняются от одного кафе к другому, и наконец наведываются в Pret A Manger. Настоящие падальщики: зоркие глаза, острые клювы и когти. Питаются чем придется. Камера зафиксировала, как эти парни заметили футляр со скрипкой и дружно двинулись к нему. Никаких хитрых уловок, никаких цирковых трюков, которые я успела себе нафантазировать. Они просто схватили добычу и быстро-быстро пошли прочь, через заднюю дверь, которая в тот раз совершенно случайно оказалась незапертой. По крайней мере, именно так мне все описали. Прошло уже пять лет, но я по-прежнему не могу заставить себя посмотреть эту запись. Кажется, Энди понял мои чувства, поэтому отдал мне ее копию, чтобы я посмотрела, если захочу. Чтобы у меня была такая возможность. Чтобы это не было запретным плодом. И вот она лежит в коробке, вставь в компьютер и нажми «Play». Но я не могу себе представить, чтобы мне хоть когда-нибудь захотелось посмотреть эту запись. Ради чего? Чтобы как-то оправдать себя? Или только подогреть чувство вины и гнев? Кому захочется смотреть такое? Так что я так и не воспользовалась предложением Энди.

Ладно. Хватит. Дело сделано, воры на время исчезли, предположительно, сели в автобус, потому что затем они появились на Хай-Роуд в Тоттенхэме. Прямо неподалеку от полицейского участка, где о них, конечно, знали, но еще не в связи с этим эпизодом. Ясно, что в автобусе они вынули скрипку из чехла и прочли, что это — Страдивари, потому что так написано у нее внутри. Что они сделали после? Они зашли в интернет-кафе и принялись гуглить, что такое Страдивари. Наверняка они и сами не поняли, что за вещь попала им в руки.