Девушка ищет спонсора. Тузы и шестерки

— Совсем просто. Он ведь хотя и неумело, но почти в открытую объяснился в любви. Мне бы следовало сыграть роль утешительницы и обнадежить его. Мол, не будем, Михаил Арнольдович, спешить. Подождем, пока страсти улягутся, а там увидим, как нам жить и что делать. Я же, дурочка, заговорила о более достойных женщинах, о силе воли, о врагах. Не пойму, какой дьявол дернул меня за язык нести откровенно банальную ахинею?..

— Уверены, что Ярыгин был с вами искренен?

— Думаю, что — да. По лицу было видно.

— Лицо у него, как я приметил, будто окаменевшая маска.

— Это обычно. Тут же Михаил Арнольдович словно оттаял, расслабился. Собственно, он и раньше оказывал мне повышенное внимание. Постоянно стремился либо сказать, либо сделать что-то приятное. Я не придавала этому значения. Только теперь поняла, как много значила для него… Вот уж действительно получается по-есенински: «Лицом к лицу лица не увидать. Большое видится на расстоянье». Печально, но факт…

— Криминалистика знает немало случаев, когда воспылавшие страстью к любовницам мужья всяческими способами избавлялись от нелюбимых жен, — с намеком сказал Бирюков.

— Женщины, потеряв от любви рассудок, бывают, тоже творят леденящие ужасы, стараясь избавиться от нелюбимых мужей, — добавила Исаева и вздохнула: — Однако, Антон Игнатьевич, здесь не тот случай. Ярыгин слишком умен и порядочен, чтобы пойти на откровенную гнусность. Я даже мысли не допускаю о том, что Михаил Арнольдович, не имея ни малейшей надежды на ответное чувство, мог стать инициатором смерти жены и дочери, дабы избавиться от них. Взбалмошная Зинаида Валерьевна для него была, конечно, не подарок. Лина, с малых лет не знавшая ни в чем отказа, тоже сформировалась в девушку с крутым характером. Но Ярыгин ни разу не пожаловался на семейные неурядицы. Он умел, так сказать, подняться над обстоятельствами и мужественно нести свой крест. Скажу больше, несмотря на капризные приколы Лины, Михаил Арнольдович безумно жалел ее.

— Безумная родительская жалость — опасная штука.

— Для безрассудных людей, но не для Ярыгина. Если бы не его сумасшедшая занятость работой, он был бы отличным семьянином. И пожалуй, сумел бы навести порядок в семье.

После нескольких уточняющих вопросов Бирюков сменил тему разговора.

— Аза Ильинична, вы не заметили каких-либо изменений в отношениях Ярыгина с телохранителем? — спросил он.

Исаева, задумавшись, пожала плечами:

— Тимофей Шерстобоев последние дни безотлучно находился с Михаилом Арнольдовичем в клинике. Как они там относились друг к другу, не могу сказать.

— Ну, а сегодня на похоронах Лины и на поминках?..

— Во время похорон телохранитель ходил за шефом словно тень, а тот будто в упор его не видел. На кладбище же Ярыгин вообще находился в отрешенном состоянии. Что касается поминок, то Шерстобоев, по-моему, даже к столу не присел. Стоял у дверей, чтобы посторонние в зал не проникли.

— Словом, вы ничего не заметили.

— Если не считать какое-то заискивание Шерстобоева перед шефом. То ли Тимофей заглаживал свою вину перед ним, то ли всей душой сочувствовал его горю, — подумав, сказала Исаева. — Раньше он держался достойней, а по отношению к другим сотрудникам банка — даже высокомерно. Собственно, так ведут себя почти все телохранители, пользующиеся покровительством охраняемых персон. Тимофей Шерстобоев в этом отношении не самый заносчивый из них. К другим вообще не подступиться.

— Как он воспринял самоубийство шефа?

— По-моему, как и все другие сотрудники банка. Кажется, растерялся сильнее меня. Я хотя бы сразу догадалась, куда надо звонить в подобных случаях, а Тимофей был шокирован до такой степени, что без моей подсказки даже и этого пустяка не сообразил.

— Для охранника подобный шок выглядит странным.

— Мне тоже показалось удивительным, что здоровенный мужик перепугался хуже бабы.

— Случайно ли это?

— Не знаю. Скорее всего, Шерстобоева напугала не столько смерть шефа, сколько перспектива лишиться доходного места с необременительными обязанностями.

— Сколько он получает?

— Михаил Арнольдович платил Тимофею из своего кармана, поэтому точно сказать не могу.

— Хотя бы ориентировочно.

— Около двух миллионов в месяц, может, и больше… — Исаева посмотрела Бирюкову в глаза. — Недавно, проверяя начисление процентов по депозитным счетам наших сотрудников, я обратила внимание, что Ярыгин со своего счета перевел на депозит Шерстобоева двадцать пять миллионов рублей. Что означает этот перевод, мне не известно.

— Когда такая операция состоялась?

— За неделю до гибели Лины.

— А накануне гибели Зинаиды Валерьевны Шерстобоеву не было перечислений?

— Нет.

— Когда он открыл депозитный счет?

— Нынче, в конце января, Тимофей положил в наш банк пятнадцать миллионов наличными.

— Хорошая сумма.

— Относительно.

— По запросу прокуратуры можете дать об этом официальную справку?

— Без проблем.

— А Глеб Вараксин не был вкладчиком вашего банка?

Исаева грустно усмехнулась:

— Алкоголики в банках деньги не хранят. Они относят их в винные киоски да магазины.

— Есть предположение, что Шерстобоев с Вараксиным служили вместе в Приднестровье.