Девушка из другого племени (СИ)

Вабана возмущенно подняла брови, но уловив что-то в его глазах, быстро сдалась и отступила. Когда индианка покинула вигвам, Роза вновь почувствовала себя загнанной и беззащитной. Нодан продолжал смотреть на нее, пожирая взглядом. А потом внезапно шагнул к ней и сильно обнял. Юноша до боли сжал ее, снова прижал ее лоб к своему и с горечью произнес:

— Прости, что отпустил тебя одну. Мы очень волновались.

В его глазах отсвечивало пламя, он притягивал ее к себе за затылок, и на мгновение она испугалась, что он вновь станет ее целовать.

— Пусти, рука болит, — испуганно прошептала она.

Юноша прищурился, изучая ее, а потом подошел к постели и стал готовить ей место для сна. Встряхнул покрывало, на котором девушка обычно спала, и уложил на него широкий плед и мягкую шкуру. Хотя уже наступило лето, по ночам было все еще холодно даже в долине.

— Нодан уложит тебя, — произнес индеец и попытался притронуться к девушке, но она отпрянула.

— Не бойся, Кохаку. Нодан больше никогда не обидит тебя, — произнес он ласково, словно приманивал зверька. — Никто тебя больше не обидит.

Юноша попытался ее раздеть, но Роза, стиснув зубы, отстранилась, отталкивала его руки.

— Раздевайся, — велел он, и девушка отчаянно затрясла головой.

Он опустил глаза и сердито уставился на нее, словно пытался заставить ее мысленным приказом. И Роза смогла противостоять этому черному, непроницаемому взгляду лишь пару минут. Чувствуя, как дрожит всем телом, она стала стягивать с себя одежду. Расплела пояс, развязала ремешки и крепежи на расписной рубахе. Оставшись без верхней одежды ее тут же пробрал озноб, а Нодан нагло и жадно осматривал ее.

— Все снимай! — последовал следующий приказ, и Роза от этих слов вздрогнула, как ужаленная.

— Нет, нет, — затрясла она головой.

А руки, подчиненные страху уже развязывали штаны и стягивали мокасины. Оставив одежду у своих ног, она сжалась, готовая разревется, тело дрожало, она не могла взять себя в руки. Горло обжигал ужас, и она не могла ни говорить, ни кричать. Нодан подошел, осторожно положил руки ей на плечи, и у Розы мелькнула мысль, что сейчас она должна потерять сознание. Это было бы спасением от всего: от его присутствия и от его прикосновений.

— Ложись Кохаку, никто не потревожит твой сон, — склонившись к ее уху, прошептал он.

Девушка послушно плюхнулась на постель, тело ей почти не подчинялось, и если б Нодан приказал ей сейчас перерезать себе горло, она бы сделала это, не способная сопротивляться из-за животного ужаса, который испытывала к этому мужчине. Сейчас она полностью в его власти, ей просто некуда деться, и если парень решит ею воспользоваться, она даже не сможет возразить, не сможет и звука из себя выдавить. И кто ей поможет? Вабана? Роза даже не знала, как у индейцев воспринимали соитие, насилие, и как делили они постель.

Прикрывшись покрывалом, она с ужасом наблюдала, как раздевается Нодан. Кожа у него была темная, не красная, как говорили белые, а смуглая, с оттенком бронзы. И тело у него было крепкое, сильное, не похожее на городских щеголей из Бостона. Он обнажился, оставив на себе лишь набедренную повязку, и лег с ней рядом. Розу тут начало трясти, страх не позволял ей шевельнуться. Она боялась до ужаса, боялась его прикосновений, боялась, что ей снова будет больно, как и в прошлый раз.

Юноша заботливо прикрыл девушку шкурой, думая, что она мерзнет, подвинулся поближе и прижался к ней. Роза, почти теряя сознание, чувствовала его обжигающее тело, что заставляло ее щеки гореть.

— Не бойся, — снова повторил он, поглаживая своей шершавой ладонью ее зажатые плечи. — Нодан не прикоснется к тебе без твоего желания, пока мы не поженимся.

— Поженимся? — Розе показалось, что она ослышалась.

— Ты была первой женщиной Нодана, а Нодан – твоим первым мужчиной. По нашим обычаям мы стали мужем и женой. Осталось лишь закрепить брак церемонией, и завтра Нодан сострижет волосы, чтобы об этом решении знало все племя.

______________________________

[1] Вавобеданик – горные орлы

========== Глава 9. Рабыня или жена ==========

Белые горы, горный перевал Пинкам, штат Нью-Гэмпшир.

Июнь 1848 года.

Кохаку проснулась поздно, ее никто не будил, и после трудного дня она спала крепко. В вигваме было тихо, пусто, костер давно потух, но рядом с ее постелью стоял кувшин с теплым чаем и миска с дольками маринованной дыни. Запах от дыни шел сладкий, притягивающий, и девушка села на шкуры и стала жадно глотать угощение. За тонкими стенами вигвама громко щебетали птицы, и обжигающее солнце пробиралось через окошко на крыше. Лето согревало землю. Кохаку потянулась, чувствуя, как невольно улыбается теплому дню. Рука еще немного побаливала, но чудотворные мази Вабаны делали свое дело, и опухлость спала.

Девушка потянулась за своей одеждой, но в вигвам вошел Нодан, и Кохаку тут же спряталась под шкуры.

— Доброе утро, — произнес он, и на его лице появилась довольная ухмылка.

— Доброе, — тихо ответила она. Сегодня его разговор о замужестве казался сном.

— Вабана скоро придет и поможет тебе одеться. Племя ждет тебя.