Девушка из города

– Как – на дереве… Я в пятнадцать лет стала понимать: надо бежать оттуда. Школу постаралась закончить, после девятого класса в Мальцево стала летом приходить. Два часа с половиной – долго ли идти? В баре, в «Сибирячке» с Сашкой вот познакомилась. С осени и жить с ним стала. Баба Зоя пустила. У неё Сашенька всегда был любимый внук.

– Радовалась, что он жениться собрался, – вспомнила тётя Люба.

– Ага. Ничё не скажу, она меня хорошо приняла. Ну, только ругала, что неряха. Оладьи учила печь, пироги. Смотри, говорит. А я в бар ещё бегала, бухать хотелось, гулять. Потом думаю: что это я? Неужели хочу для детей своих такой судьбы, как у меня была? И всё – бросила пить. Нет, думаю, мои дети такого никогда не увидят, как я. Только восемнадцать исполнилось мне, поехала и закодировалась. И не пью никогда, слава Богу, даже не смотрю.

– Слава Богу, – повторила тётя Люба.

– Ну, а в девятнадцать Анютку вот родила. Хорошо, что не сильно рано. Хотя Сашка два года детей уже просил. Давай, говорит, сына мне роди… Ну, вот девок двух родила…

– Анютка-то – вылитый Сашка! – вставила тётя Люба. – Как помнишь, он на тракторе приехал, она только увидела, и сразу к нему! Обнимает, целует!

– Да-а… Я тоже батю своего любила. Хоть он и пил. Он у нас мастерить умел…когда-то. Шкафы в доме сделал, полки, стульчики детские. И что водка с человеком творит? Эх-х! Мужики, мужики! Что они пьют?! Баба ради детей может и пить бросить, и работать будет, и всё! А мужик? Захочет – и сам по себе живёт!

– Ну, и мужику семья нужна, – не согласилась тётя Люба. – Хотя и не всегда. Козлы они, конечно, бывают порядочные!

– Ну вот, началось! – шутливо рассердилась я. – Это же такая глупость – говорить, что все мужики козлы! Это ведь так же глупо, как сказать, что все бабы – стервы.

– Так и то, и то правда, – с наигранной серьёзностью ответила тётя Люба. – Всё бабы стервы, так и есть.

– Ну, вот я например, не стерва!

– Так ты, Настька, ещё и не баба!

Ленка рассмеялась, и я, пропустив лёгкий укол уязвлённого самолюбия, тоже поддержала её смехом.

– Ну, а вы, тётя Люба? Вы разве стерва?

– Я-то? У-у! Анекдот знаешь: «Девушка, а вы с училища?» – «Ещё какая!»

Мы снова смеялись, глядя друг на друга в молочном свете фонарей. И Ленка, и тётя Люба казались мне бесконечно родными, мне хотелось, чтоб они были всегда, и отчаянно не верилось, что всего через два дня я должна буду уехать в город, ходить там в какой-то университет, заниматься непонятной учёбой. Отрезок пути я прошла молча, пытаясь сглотнуть ком в горле. Когда мы снова нырнули во тьму боковой улицы, я в волнении схватила Ленку за руку:

– Не хочу уезжать от вас! Остаться бы тут, и всё!

Тётя Люба с лёгким удивлением спросила:

– Так ты хочешь в деревне жить?

– Да! – ответила я. – У вас тут лучше всего!

Ленка оживилась.

– А что?! У нас и правда хорошо! Жильё дешевле, за всякую там коммуналку платить не надо, только за землю. Коли дрова, топи печку, картошку сажай! А учителям вообще дрова бесплатно дают.

– Учителям? – переспросила я.

– Ну да, конечно! Им же льготы положены. Закончишь учебку свою, и сразу к нам. Полдома тебе всяко-разно выделят. Под какую-нибудь там программу. А мы тебя тут взамуж выдадим за кого-нибудь местного.

– Не надо ей за местного взамуж, – поспорила тётя Люба.

– Почему это? – упёрлась Ленка, которой, наверное, уже понравилось устраивать мою судьбу.

– Ты разве не видишь, что она другая? Выйдет она за деревенского парня, и будет он ей тыкать, что она корову подоить не может, а она ему – что он Шекспира не читал.

– Я не буду тыкать, – слабо возразила я, в душе немного испугавшись смутного осознания: а действительно, так и будет.

– Ей нужен интеллигент какой-нибудь. Чтобы поговорить с ним можно было.

Ленка приняла аргумент:

– Ну, тогда пусть в учебке своей ищет жениха да вместе с ним приезжат к нам. А мы всегда рады. Учителя-то нам нужны.

– Да? – робко уточнила я.

– Спрашивашь! – фыркнула Ленка. – Нина Пална, по математике, работат ещё, а ей семьдесят лет. Физрук приехал в прошлом году… варнак какой-то, с учениками на берегу бухает.

– А по русскому есть же у вас учитель? – спросила тётя Люба.

– Ну, есть одна, да у неё же классов много. Вторая точно не помешат! – уверила Лена. – Так что, девка, приезжай к нам.

Я вспомнила, как говорили об учителе своих детей старики Ушаковы, как были благодарны ему даже по прошествии стольких лет, и во мне горячей искрой зародилась надежда на то, что, может быть, я нашла, ради чего жить.

– Сейчас она будет год учиться, потом опять летом к нам приедет, – приобняв меня за плечи, пообещала тётя Люба.

Мы уже поравнялись с Ленкиным домом, в котором на веранде ярко горело жёлтое окошко.

– Пойду, Сашка меня ждёт.

Я видела, как она прошла в дом, на ходу скидывая свою олимпийку. Я прищуривалась, силясь разглядеть, как спят девчонки.

Тётя Люба, наверное, понимала, что мне жалко с ними прощаться, а, может быть, и сама не хотела сразу уходить – ведь ей тоже предстояло ехать в город. Обратную дорогу до бабушки мы прошли почти что молча, и только перед самыми воротами тётя Люба вдруг сказала: