Девушка из каюты № 10

Я вспомнила про Коула с его бывшей женой, про Арчера с его загадочной «Джесс». Вспомнила, как уничтожили фотографии.

Картина упорно не желала складываться.

Я перекатилась на бок, чувствуя тяжесть окутывающей меня темноты. Не знаю, где именно я находилась, но явно где-то глубоко внутри корабля. Двигатель здесь гудел намного громче, чем на пассажирской палубе; даже на палубе для сотрудников гул был тише. Моя каморка находилась еще глубже, ниже ватерлинии, возможно, в машинном отделении.

Тонны воды за корпусом давят мне на голову и плечи, я дышу одним и тем же несвежим воздухом и задыхаюсь от собственной паники…

Я осторожно слезла с койки и медленно пошла вперед, вытянув руки, чтобы ни на что не наткнуться в кромешной темноте. Воображение рисовало страшные сцены из детских кошмаров: гигантских пауков, ползущих по лицу, и даже саму девушку – без век, без губ, без языка. При этом я осознавала, что, кроме меня, в каморке никого нет – в таком тесном помещении я бы услышала, ощутила запах и присутствие посторонних.

Наконец пальцы коснулись двери. Первым делом я дернула за ручку – по-прежнему заперто. Попробовала нащупать глазок, но его не было. Зато я нащупала выключатель и с бешено бьющимся сердцем щелкнула им.

Ничего.

Я пробралась обратно к койке и залезла под одеяло. Мышцы подрагивали от тревоги и того противного ощущения, будто заболеваешь гриппом. В голове расползалась пустота, словно окружающая тьма пробралась внутрь меня и заглушила все ощущения, кроме нарастающей паники.

О боже. Нет. Только не сейчас.

Не могу. Не позволю.

Во мне зародился гнев, и в абсолютном одиночестве каморки он стал единственным, за что можно зацепиться. Предательница. Вот вам и женская, черт возьми, солидарность. Я боролась за нее, ставя под удар собственную репутацию, терпела сомнения Нильссона и подозрения Бена – и все ради чего? Чтобы она предала меня, ударила головой о металлическую стену и заперла в этом чертовом гробу!

Каким бы ни был план, она – его часть.

Это она напала на меня в коридоре. Чем больше я обдумывала случившееся, тем сильнее убеждалась в том, что именно ее худощавая рука, гибкая и крепкая, просунулась в дверь, чтобы забрать поднос. Рука, которая может расцарапать, дать пощечину или разбить голову.

У нее должна быть некая цель – никто не пойдет на такие ухищрения просто так. Хотела инсценировать собственную смерть? И я должна была стать свидетелем произошедшего? Тогда зачем притворяться, что ее там вообще не было? Зачем уносить все из каюты, смывать кровь, выбрасывать тушь и целенаправленно опровергать все, что я рассказывала о той ночи?

Нет. Она не хотела, чтобы ее видели. В каюте что-то произошло – не знаю что, но я не должна была это видеть.

Что может связывать крик, кровь и укрывательство? Драка? Удар в нос, крик боли, хлынула кровь, и человек выбежал на террасу, чтобы не запачкать каюту, вот на стекле и осталось пятно… и никакого убийства. А если девушка находилась на борту незаконно, понятно, зачем все скрыли, смыв кровь и спрятав ее в другом месте.

Однако остальное не складывалось. Если драка была непреднамеренной, как удалось моментально освободить каюту? Днем, когда я заходила за тушью, та самая каюта была забита вещами девушки. Случись драка внезапно, никто не успел бы вытащить оттуда все вещи за несколько минут до прихода Нильссона.

Нет, случившееся точно было спланировано. Каюту заранее освободили и тщательно вымыли. И я начала подозревать, что десятая каюта не просто так оказалась пустой. Нет, именно десятая должна была пустовать. Каюта Пальмгрена была крайней на судне, и никто бы не увидел, как тело исчезает в пене, в кильватере корабля.

Кто-то на самом деле погиб, сомнений нет. Только не та девушка. Но тогда кто?

Я ворочалась в темноте, пытаясь различить какие-нибудь звуки, кроме гула двигателя, и ответить на мучающие меня вопросы. Голова шла кругом, а я все возвращалась мыслями к одному вопросу. Кто? Кто все-таки погиб?

Глава 24

Проснулась я снова от металлического щелчка. Зажегся свет, энергосберегающие лампы загудели, нагреваясь и заглушая звон у меня в ушах. Сердце заколотилось в груди, я резко вскочила, оглядываясь, и сбила что-то у кровати.

Я упустила свой шанс.

Черт возьми, я снова упустила шанс.

Мне нужно было узнать, что происходит, что они намерены со мной делать, почему держат взаперти. Долго я здесь пробыла? Сейчас день или ночь? Или та девушка, если это она меня похитила, просто решила, что сейчас самое время включить свет?

Надо посчитать. На меня напали в ночь на вторник. Сейчас как минимум утро среды, хотя мне казалось, что я провела в каморке больше суток – намного больше.

Я пошла в ванную умыться. Когда я вытирала лицо, голова резко закружилась. Я схватилась за дверную раму и закрыла глаза, лишь бы избавиться от ощущения, что я лечу вниз к глубоким темным водам.