Девушка из кошмаров (ЛП)

— Кто такие, к черту, эти «они»? Белки из дорожного строительства? По ним не скажешь, что за последние десять лет здесь что-либо менялось, — за окошком проносятся густо посаженные деревья. Зимний период миновал, что посодействовало обильному росту зеленой листвы. Из-за большого количества поворотов, я остаточно потерял чувство направления. Наверное, мы движемся в сторону севера-юга.

— Ха! Вот он! — радостно кричит Томас.

Я выпрямляюсь на сиденье. Мы подъезжаем к небольшому, выкрашенному в белый цвет фермерскому дому. Вокруг крыльца в поле зрения неожиданно попадают ранние побеги декоративного сада, а широкая аллея, выложенная из каменных плит, тянется от подъездной дорожки до самого парадного крыльца. Когда Томас паркует свой Темпо на светлом гравии, он сигналит.

— Надеюсь, что она дома, — бормочет он, когда мы выходим из машины.

— А он ничего, — говорю я, указывая прямо.

Удивительно, что рядышком нет никаких соседей; должно быть, эта огражденная земельная собственность чего-то стоит. Двор окружают осторожно посаженные деревья, укрывая его от внешней дороги, а с другой его стороны — открывает замечательный вид на фасад огромного жилища.

Томас взбирается по ступенькам, словно энергичная гончая. Должно быть, он сейчас вспоминает, как в детстве приходил повидаться с тетушкой Риккой. Интересно, почему она и Морфан больше не общаются. Когда он стучится в дверь, я ненадолго затаиваю дыхание, не потому что хочу услышать интересующие меня ответы, а лишь потому, что не хочу стать свидетелем разочарованного взгляда Томаса, если окажется, что Рикки нет дома.

Но, слава богу, нам не о чем волноваться, потому что на третий стук в дверь она откликается. Вероятно, наш приезд она наблюдала, стоя за окном. Мне не верится, что у нее здесь бывает много посетителей.

— Томас Алдос Сабиен! Ты так вырос! — она выходит на крыльцо и обнимает его. Пока он лицом обращен ко мне, я беззвучно двигаю губами «Алдос?», пытаясь не засмеяться.

— Что именно ты здесь делаешь? — спрашивает Рикка. Она намного ниже ростом, чем я ожидал, чуть более пяти футов. У нее распущенные с проседью русые волосы. Мягкую кожу щек пересекают тонкие морщины, а уголки глаз чуть прищурены. На ней одет, примерно на три размера больше, свитер крупной вязки, а резиновые чулки складками приспущены на туфлях. Рикка далеко не молодая женщина. Когда она хлопает его по спине, он все еще выглядит потрясенным от ее силы.

— Тетушка Рикка, это мой друг, Кас, — сообщает он, и, словно с его разрешения, она, наконец, обращает свой взгляд на меня. Я убираю волосы с глаз и посылаю ей самую лучезарную улыбку бойскаута.

— Морфан послал нас к тебе за помощью, — тихо добавляет Томас.

Рикка прищелкивает языком, и, когда ее щеки втягиваются, я впервые вижу ведьму, спрятанную под слоем вязаного платья с цветочным рисунком. Когда ее глаза стреляют в сторону рюкзака, в котором в ножнах лежит атаме, я борюсь с желанием не отступить от крыльца.

— Мне нужно почувствовать его запах, — мягко проговаривает она. Ее голос звучит так, как если бы он сошел со страниц очень старинной книги.

Она щурится, вглядываясь в мое лицо.

— От него веет силой.

Ее рука крепко тянет за собой Томаса, не переставая при этом поглаживать.

— Заходите.

* * *

Внутри дома витает смесь запаха ладана и пожилой женщины. Мне кажется, что декор здесь не обновлялся еще с 70-х годов. Под захламленной мебелью простилается коричневый ворсистый ковер, на сколько хватает взгляда, здесь также находятся кресло-качалка и удлиненная кушетка, оба обшитые зеленым велюром. В столовой нависает над столом сделанная из жаростойкого пластика осветительная стеклянная арматура, предназначенная для опознавания ураганов. Рикка ведет нас к столу и указывает жестом присесть. На нем сплошной беспорядок: много полусожженных свечей и ароматических палочек. Когда мы присели, она прыскает какой-то лосьон себе на руки и энергично их растирает.

— С твоим дедом все в порядке? — спрашивает она, наклоняясь вперед локтями и улыбаясь Томасу, затем кулаком подпирает себе подбородок.

— Отлично. Он передает тебе привет.

— И ему тоже передавай, — отвечает она. Ее голос волнует меня. Акцент и тембр очень схожи с голосом Мальвины. Не могу не признать этого факта, хотя они и не похожи друг на друга. Мальвина выглядела моложе, чем Рикка, с черными, забранными в пучок волосами, а не с кучей ирисок и аптечным алтеем на голове, как это было у Рикки. Тем не менее, всматриваясь в ее лицо, я до сих пор не могу отпустить образы убийства Анны. Они проносятся в моей памяти, как картинки, когда я оказался вовлеченным в спиритический сеанс: Мальвина капает черным воском на белое платье Анны, пропитанное кровью.