Девушка из кошмаров (ЛП)

— Тебе нелегко, — сурово обращается ко мне Рикка, хотя мне от этого не легче. Она тянется к жестянке с нарисованными четными числами на ней и с трудом ее открывает, предлагая имбирное печенье Томасу, который зачерпывает их в две горстки. Прежде, чем пристально на меня посмотреть, на ее лице расцветает широкая улыбка, когда она замечает, как он набивает ими рот. Я должен ответить? Она задала мне вопрос? Она снова прищелкивает языком.

— Ты друг Томасу?

Я киваю.

— Тетушка Рикка, он самый лучший, — подтверждает Томас, кроша имбирное печенье. Она коротко ему улыбается.

— Тогда помогу, чем смогу, — она подается вперед и зажигает три свечи, по-видимому, вслепую. — Задавай вопрос.

Я глубоко вдыхаю. С чего начать? Кажется, в этой комнате мне не хватит воздуха, чтобы рассказать все об Анне, как ее прокляли, как она пожертвовала собой ради нас, ну, а теперь еще и то, действительно ли она преследует меня в моем мире?

Рикка хлопает меня по руке. Вероятно, я слишком долго размышлял.

— Дай, — говорит она, и я протягиваю ей ладонь. Она мягко пожимает ее в ответ, но, как только сжимает ее чуть сильнее, под пальцами я начинаю ощущать стальную силу, а затем она закрывает глаза. Интересно, это она помогала Томасу развивать талант чтения мыслей? Можно ли назвать это обучением или совершенствованием?

Я смотрю на Томаса. Он прекращает жевать, а его глаза теперь сосредоточены на наших соединенных руках, словно он увидел, как пробегает ток или дым, медленно проплывающий мимо нас. Все это длится очень долго. Я действительно ощущаю неловкость, прикасаясь к ней. У Рикки есть что-то такое, возможно, власть, исходящая от нее, заставляющая мой живот болезненно сжиматься, но как только я решаюсь высвободить руку, она открывает глаза и оживленно хлопает по тыльной стороне ладони.

— Он не иначе как воин, — обращается она к Томасу. — Владелец оружия старше всех нас.

Странным образом она больше не смотрит на меня, а руки ее скручены, как у краба. Она взмахнула ими над формайкой[23], а затем легонько стала постукивать пальцами по столешнице.

— Ты желаешь знать о девушке, — выдохнула она на свои колени. Так как сидит женщина с низко опущенным подбородком, ее голос кажется сдавленным и хриплым.

— О девушке, — шепчу я. Рикка смотрит на меня с хитрой улыбкой на лице.

— Ты единственный, кому удалось заставить Анну, одетую в кровь, покинуть этот мир, — говорит она. — Я почувствовала это, когда она проходила мимо. Словно гроза, исчезающая за озером.

— Она сама так решила, — отвечаю я, — чтобы спасти мою жизнь. И Томаса.

Рикка пожимает плечами, сообщая, что это не имеет значения. На золотой посудине покоится бархатная сумка; она опустошает содержимое и мешает его по кругу. Я пытаюсь не слишком близко присматриваться. Просто сошлюсь на то, что это вырезанные руны, но все же они похожи на мелкие кости, возможно, принадлежащие птицам, ящерицам или человеческим пальцам. Она опускает взгляд на их расставленную комбинацию, и тогда ее светлые брови удивленно взимаются вверх.

— Девушка сейчас не с тобой, — продолжает она, отчего мое сердце глухо забилось. Признаться, я не знаю, на что собственно рассчитываю. — Но была. Совсем недавно.

Рядом я слышу, как учащенно дышит Томас, выпрямляясь на стуле. Он поправляет свои очки и легонько толкает меня локтем, стараясь ободрить.

— Можешь объяснить, чего она хочет, — через минуту спрашивает он, наблюдая, как я, онемевши, сижу, словно скала.

Рикка поднимает голову.

— Откуда мне знать? Ты хочешь, чтобы я вызвала ветер и у него спросила? Он не знает этого. Можем спросить об этом только одного человека, который знает ответ. Попросите Анну, одетую в кровь, раскрыть ее тайну, — она косится на меня. — Думаю, ради тебя она многое расскажет.

Из-за пульсации в ушах мне трудно ее слушать.

— Я не могу ее об этом спросить, — ворчу я. — Она не может говорить.

В голове потихоньку проясняется; она начинает немного кружиться, но упорно размышлять дальше.

— Мне сказали, что невозможно вернуться оттуда. Что ее не должно здесь быть.

Рикка откидывается на кресле. Она напряженно указывает рукой на мой рюкзак и атаме.

— Покажи мне, — просит она, а затем скрещивает на груди руки.

Томас кивает, показывая, что все хорошо. Я расстегиваю сумку и вытаскиваю нож, покоившийся в ножнах, затем кладу его на стол напротив. Рикка резко дергает головой, поэтому я выставляю его перед собой. По всему лезвию вспыхивает и гаснет пламя свечей. Ее реакция, когда она смотрит на эту необычную вещь, а в углу ее морщинистого рта появляется нервный тик, близка к отвращению. Наконец, она отводит взгляд в сторону и плюет на пол.

— Что ты о нем знаешь? — спрашивает она.

— Перед тем, как он перешел мне, он принадлежал моему отцу. Я знаю, что он отправляет убитых призраков в другой мир, где они не могут больше нанести вред живым.

Рикка бросает на Томаса быстрый взгляд. Это немного смахивает на выражение типа «загрузить парня».