Девушка кормившая чаек (СИ)

Тетина особая гордость. Сервиз для особых случаев.

Проходя мимо, Ральф проводит ладонью по моей талии. Словно бы невзначай, но его касание обжигает кожу сквозь платье и коробка чуть не валится у меня из рук.

— Нашел, — кричит Ральф, подхватив ее и осторожно опускает на пол.

Если на кухне он и собирался поговорить, то теперь ему не до разговоров. Глаза как-то странно светятся в полумраке и до меня не сразу доходит, что в них всего лишь отражается свет. Обычный свет дня, проникающий в подвал сквозь оконце. Ральф закрывает его.

— Хорошо, — отвечает тетя, не подозревая в какой опасности побывал ее любимый сервиз.

Ральф, не ответив, притягивает меня к себе. Глаза у него совершенно дикие. Я могу только выдохнуть:

— Мы не договорили.

— Потом, — руки Ральфа скользят по моей талии вниз, уверенно задирают юбку.

Подхватив под бедра, он приподнимает меня над полом и как тесто шлепает задницей на прохладный стол. По коже снова бегут мурашки. Я вздрагиваю, всем телом подавшись вперед. Наши губы с влажным звуком сливаются. Слова становятся не нужны. Ральф хватает меня за грудь, я ломаю ногти о молнию его джинсов.

— Я пойду! — сообщает тетя и мы слышим, как она бредет на кухню.

Наконец-то!

Коротко взглянув на потолок, словно способен разглядеть сквозь него, где именно она в этот миг находится, Ральф еще крепче прижимается губами к моим губам. Мой мозг плавится. Ощущение его плеч, губ, тела. Почему нельзя так же страстно, до одури хотеть тех, кто доступен? Кто мог бы стать твоим?

Почему я не могу так же сильно хотеть Антона? Можно иметь сотни любовников, как уверяет наша соседка, но даже среди них всегда выделяется тот, кого по-настоящему любишь. «Обычно, это тот, — всегда добавляет она, — который лучше всех трахается!»

Увы, но тот, кто умеет трахаться, учился этому не по книгам.

— Погоди, — шепчу я, доставая из бюстгальтера теплый квадратный пакетик. — Погоди... Надень, хорошо?..

Мы привычно и быстро приводим себя в порядок.

— Ты спишь с этим сопляком? — спрашивает Ральф, застегивая ширинку.

— Пирог возьми.

Одернув подол, я беру коробку с чашками и иду к лестнице.

Ральф загораживает дорогу.

— Я задал тебе вопрос.

— А я не хочу на него отвечать.

— Значит, спишь.

— Ты тоже явно не в руку кончал. Я знаю: если у парня долго нет нормального секса, он не может так сразу, сходу...

— Больше ты ничего не знаешь?

— Знаю, что тебя шесть месяцев не было.

— Я — священник, — рычит Ральф, теряя терпение. — Я не принадлежу себе!

Я молча смотрю на него в упор:

— В таком случае, я тебе — тоже.

— Ошибаешься! Ты мне принадлежишь! Я тебя просил по-хорошему, пока было время. Но ты настаивала. Теперь ты — моя. И мне плевать, что ты об этом думаешь. Я не отдам тебе какому-то сопляку.

— У него отец — адвокат.

— А у меня — десять адвокатов! И я могу всех их на него натравить.

Ральф выдыхается, развернув меня, отбирает коробку и прижимает меня к себе. Щетина на его подбородке царапает по виску.

— Вив, — его ладонь вжимается в мою спину и мне приходится самой прижаться к нему. — Ты — единственная женщина, которую я вообще любил. Почему ты — единственная, кто в это не верит?

— Если так, возьми меня в Гамбург!

Я почти слышу грохот: это разбилось его терпение. Ральф отстраняется.

— И как я объясню это епископу? «Ваше Преосвященство, ничего если это милое дитя поживет немножечко в моей келье?» А он, такой сразу: «Какая замечательная идея! Я и сам всегда считал целибат идиотством!»

— Ты не с епископом живешь, а с Филиппом! С Филиппом и Джессикой.

— Фил с Джессикой давно не живет. А я не живу с Филиппом. Мы просто друзья.

Я брезгливо отбрасываю эту, чрезвычайно важную, информацию. Взмахом руки даю понять, что ни единому слову его не верю. И отворачиваюсь, чтобы он не видел злых слез.

— Не с ним, так с Джессикой. Или еще с кем-нибудь.

Я все же всхлипываю, не выдержав. Тихонько, но подвал усиливает звук. Тяжело вздохнув, Ральф подходит и кладет ладони мне на плечи.

— Ох, детка, ну сколько раз тебе объяснять? Джессика ничего для меня не значит... Я работал, как проклятый, чтобы вырваться сюда. К тебе. А ты прямо с порога выносишь мне мозг.

— Это ты мне его выносишь, — от одной его видимой близости у меня до боли напрягаются мышцы пресса. Не получившее разрядку во время короткого секса тело, требует продолжения. — Я — живая, я не могу выключать и включать себя, согласно твоему графику.

— Ты нашла, где подзарядиться. Пусть будет так. Просто... Сделай так, чтобы я его не видел, пока я здесь.

— Серьезно?! Это все, что ты мне можешь сказать?..

— Ну, где вы? — не найдя покоя на кухне, тетя вновь нависает над лестницей.

Мы с Ральфом вскидываем головы и одновременно рявкаем:

— Подожди секунду!

— Что вы там делаете? — тетина нога начинает нащупывать в темноте ступеньку. — Так и знала, что вы не найдете.

— Поговорим сегодня вечером, хорошо? — выдыхает Ральф, не сводя с меня глаз. — Я могу... прийти к тебе ночью?

— Можешь.

Глава 3.

«ОШИБКА ДОСТУПА»