Девушка, которая взрывала воздушные замки

По опыту работы в полиции Эрландер знал, что на свете есть множество психопатов – они одержимы маниакальными идеями, они преследуют знаменитостей, пытаются добиться их любви и даже селятся в лесу рядом с их виллами. А когда любовь остается безответной, она может быстро трансформироваться в агрессию и ненависть. Ему попадались сталкеры – они приезжали из Германии и Италии, чтобы преследовать молодую певицу из популярной поп-группы. Но когда она отказывалась незамедлительно контактировать с ними, они буквально зверели. Он видел рьяных борцов с властями, которые крайне агрессивно реагировали на несправедливости, реальные и мнимые. Среди них попадались и откровенные психопаты, и типы, помешанные на конспиративных теориях, утратившие связи с реальным миром.

Но некоторые из этих психов способны переходить от фантазий к действиям. И тому немало примеров. Разве убийство Анны Линд[32] не было делом рук маньяка? Однозначного ответа на этот вопрос не было и нет.

Однако инспектор уголовной полиции Маркус Эрландер не мог смириться с тем, что психически ущербный бывший аудитор – или кем бы он там, черт подери, ни был – преспокойно заходит в Сальгренскую больницу с букетом в одной руке и пистолетом в другой, и казнит того, кто являлся объектом полицейского расследования – его расследования. Человека, который в официальном регистре значился как Карл Аксель Бодин, но, по сведениям Микаэля Блумквиста, носил фамилию Залаченко и был предателем, перебежчиком, русским агентом и убийцей.

В лучшем случае Залаченко являлся свидетелем, а в худшем – был причастен к целой серии убийств. Эрландеру дважды удалось коротко допросить его, и оба раза он ни на секунду не поверил его заверениям в невиновности.

И вот теперь убийца проявил интерес к Лисбет Саландер – или, по крайней мере, к ее адвокату – и попробовал ворваться к ней в палату. А потом совершил попытку самоубийства, выстрелив себе в голову. Если верить врачам, сейчас он пребывал в критическом состоянии, так что спасти его вряд ли удастся. И пусть его плоть еще сопротивляется неизбежному исходу, есть основания полагать, что предстать перед судьей Эверту Гульбергу не суждено.

С подобным положением дел Маркус Эрландер никак не мог смириться. Хотя у него не было никаких доказательств того, что выстрелы Гульберга преследовали какие-то иные цели. Но в любом случае, он предпочел больше не рисковать.

– Я решил, что Лисбет Саландер надо перевести в другую палату. – Он посмотрел на Аннику. – Там, в отсеке, справа от дежурной, есть палата, которая с точки зрения безопасности гораздо надежнее этой. За ней будут круглосуточно наблюдать с дежурного поста и из комнаты медсестер. Запрет на посещение распространяется на всех, кроме вас. К вашей клиентке смогут заходить только врачи и сестры Сальгренской больницы, и лица, получившие специальное разрешение. Я прослежу за тем, чтобы возле ее палаты установили круглосуточное наблюдение.

– Вы думаете, ей что-то угрожает?

– У меня нет никаких сведений о том, что кто-то или что-то ей угрожает. Но в данном случае я бы не хотел рисковать.

Лисбет Саландер внимательно слушала разговор между адвокатом и одним из своих извечных врагов – полицейским. Ей понравилось, что Анника Джаннини отвечает так точно, внятно и детально, а еще больше понравилась способность адвоката действовать хладнокровно и не поддаваться эмоциям.

С того самого момента, как Анника схватила ее и перенесла из постели в туалет, у Лисбет страшно болела голова. Ей хотелось как можно меньше и реже соприкасаться с персоналом – она не любила просить о помощи или проявлять слабость. Но голова болела так сильно, что Лисбет было трудно сколько-нибудь разумно мыслить. Так что она протянула руку и позвонила медсестре.

Анника Джаннини планировала свой визит в Гётеборг как пролог к долгосрочному проекту. Она хотела познакомиться с Лисбет Саландер, справиться о ее истинном состоянии и набросать примерный стратегический план защиты, который они с Микаэлем наметили накануне будущего судебного процесса. Поначалу Анника предполагала вернуться в Стокгольм тем же вечером, но драматические события в Сальгренской больнице не позволили ей поговорить с Лисбет. Врачи считали ее состояние стабильным, но клиентка оказалась в гораздо более плачевной ситуации, чем думала Анника: ее мучили головные боли и высокая температура. И врач по имени Хелена Эндрин была вынуждена прописать ей сильные болеутоляющие средства, антибиотики и покой. Как только клиентку перевели в новую палату и полицейский заступил на дежурство у дверей, Аннику, соответственно, выставили.