Девушка по имени Каламити

Я смотрела широко раскрытыми глазами, как они кружили над моей головой, и я спрыгнула с Галанта, когда они, несомненно, направлялись прямо ко мне. Мое сердце бешено колотилось, когда они преследовали меня. Из облаков донеслись звуки смеха, когда одно из них сбило меня с ног, и я упала, вниз, в темную дыру.

Она была достаточно широкой, чтобы через нее можно было пролезть, и моя грудь сжалась от страха, когда она, казалось, становилась все меньше и меньше. Запас воздуха уменьшался, и я поползла быстрее, пока не увидела свет в конце туннеля. Я вылезла из дыры, прежде чем поняла, что нахожусь в небе.

Я кричала, падая из туннеля в небе. Я падала и падала так долго, что была уверена, что заснула. Мои глаза распахнулись, и я закричала, когда заметила, куда собираюсь приземлиться.

Острый выступ горы.

Я вскинула руки, чтобы остановить себя, прежде чем с глухим стуком упаду на землю, и все потемнело.

 

* * *

 

Когда я проснулась, первое, что я заметила, это то, что каждый мускул в моем теле болел. Небо было темным, а жар костра согревал мою кожу. Я подняла глаза и встретилась с глазами убийцы.

Кто знал, что у ассасинов есть чувство юмора? Может быть, ему следовало быть шутом.

Ладно, определенно нет.

Половина зрителей, вероятно, в конечном итоге погибла бы.

– Тебе понравилось шоу? – прохрипела я, мое горло болело от крика.

– Вполне. Хотя я не ожидал, что ты будешь так много кричать. Это действительно испортило зрелищность.

Держу пари, ублюдок.

Меня охватило дурное предчувствие. В последнее время было легко завязать разговор с Уэстоном.

Почему-то я не могла отделаться от ощущения, что это была игра сама по себе.

Меня охватило отвращение. По какой-то причине именно мне было доверено будущее Алирии. И вот я здесь, болтаю с врагом. Я встала, не думая ни о чем, кроме как уехать.

– Сядь, - приказал Уэстон, услышав мой план.

– Нет, - возразила я, - я ухожу, и ты не можешь меня остановить.

Я спросила себя, действительно ли я хотела закатить эту истерику, и я закатила глаза. Потому что мне нужно было какое-то подтверждение того, что я не по своей воле следовала за своим похитителем повсюду и что я действительно была пленницей.

– О, поверь мне. Ты действительно именно такая, - сказал Уэстон.

Я уставилась на него. 

– Почему бы тебе не держаться подальше от моей головы? И пойти повеситься, пока ты этим занимаешься?

– Сядь.

– Я сказала тебе, нет! Вдолби это в свой толстый череп! Нет..

Одна нога взметнулась и сбила меня с ног, и я упала на свой тюфяк. 

Определенно не человек. 

Я даже не видела, как он двигался до бокового удара. Я снова двинулась, чтобы встать.

– Встань, и я физически свяжу тебя, - сказал он резким голосом.

Я наблюдала за ним, пытаясь решить, было ли это блефом.

– Уверяю тебя, это не так, - сказал он.

– И я уверяю тебя, если ты не уберешься из моей головы, я причиню тебе телесные повреждения!

Он проигнорировал меня, и каким-то образом мы вернулись на правильный путь. Я больше не чувствовала себя добровольной пленницей. И он снова стал тем эгоцентричным убийцей, каким был всегда.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

ВОЛШЕБНАЯ СТРАСТЬ

 

Невинность.

Остракизм речи и любовь к мыслям. Единственное, что мне было нужно с кем-то, кто не понимал этого слова: уединение.

По крайней мере, я была почти уверена, что мой разум представлял собой лабиринт размышлений, в который я только и знала, как отважиться пойти. Но благодаря тому, что Уэстон быстро научился разбираться в моем хаосе, обычно называемом мыслями, я научилась думать спокойно.

Мы ехали весь день, удаляясь все дальше от Ундали, и только мои тихие мысли разделяли нас. Можно сказать, что я вот-вот взорвусь, и если бы только я забрала Уэстона с собой.

Когда мы добрались до города, прямо перед заходом солнца, мне захотелось двух вещей: ванны и кровати.

И свободы. Но я переходила этот мост, когда чувствовала себя особенно склонной к самоубийству.

Я сидела на своей кровати, пытаясь собраться с силами, чтобы принять ванну, когда ворвался Уэстон.

Я поморщилась. 

– Ты мог бы постучать.

– Ты могла бы оставить свою дверь открытой, чтобы мне не пришлось доставлять себе неудобства, открывая ее.

Я усмехнулась. 

– Преодолей себя.

– Не выходи из своей комнаты сегодня вечером.

– Нет. Ты можешь убираться прямо сейчас, - ответила я, готовая показать ему свои когти. 

Сегодня была не та ночь, когда он играет во власть. 

– Закрой за собой дверь.

Его глаза сузились. 

– Оставайся в своей комнате. Я серьезно.

Я была плотиной, которую вот-вот прорвет, а он вытаскивал гайки одну за другой.

– И я имею в виду это, когда говорю убирайся!

Он сделал шаг ко мне. 

– Я должен привязать тебя к твоей чертовой кровати? Ты не выйдешь из этой комнаты.

Я задавалась вопросом, почему бы ему просто не заставить меня, если он так сильно хотел, чтобы я оставалась в своей комнате, но я не собиралась поднимать эту тему. И я не сомневалась, что он привяжет меня к кровати, но не было никаких сомнений в том, что я собиралась принять ванну. Итак, я прикусила язык и помахала белым флагом. 

– Отлично.