Девушка с экрана. История экстремальной любви

По пути к ней я специально заезжаю в странное издательство и покупаю книгу «Мифы и предания Древней Греции». Идиот! Беспросветный идиот…

Я обедаю у Маришки, она печет великолепные пирожки. И невольно оглядываю ее фигуру, когда она стоит ко мне спиной.

— Алешенька, может, ты хочешь остаться, ночевать? Я тебя накормлю завтраком, — я же знаю, у тебя дома никакой еды нет.

— Спасибо, Маришка. Я… жду важных звонков…

Звонки от бляди стали важными… Интересно.

— Давай я дам тебе хотя бы пирожков с собой!

Я благодарю и целую ей руку. Какое счастье, что на земле еще осталась доброта. Совершенно не просящая и не желающая ничего взамен.

В десять вечера звонит Инга, подруга актрисы, у которой мы встречали Новый год.

— Алеша, с приездом.

— Рина передала вам с мужем подарки?

— Да, спасибо большое, Кирилл был очень рад и удивлен.

— Прошу прощения, что «после драки».

— Рина переживает, что наговорила вам кучу гадостей, и боится, что вы ее бросили навсегда. Она вас очень любит. Но не знает, что делать, так как вы живете в Америке. Ей очень трудно быть одной и ждать… Она звонила и целый час говорила только о вас.

Я даю яду влиться в мои уши, потом в мое сердце. А там и до души недалеко. Это которая находится у нас между двумя сосками. Рукой подать…

Сорвавшись, я еду к ее дому. У подъезда стоят три машины, я переписываю их номера. В полночь я набираю ее телефон. Тишина. Автоответчик. Где ее муж, я никак не могу понять?

Посреди ночи звонок:

— Это я. Во сколько ты улетаешь?

— Все переменилось из-за мамы. Я буду еще три дня, до субботы.

— Как жаль, я не смогу с тобой увидеться.

— Да что ты?

— У меня дела. Я же просила сказать мне заранее, чтобы я могла тебя проводить. Тогда бы я смогла поменять свои планы.

— А сейчас?

— Это невозможно.

— А как же любовь?

— А я люблю тебя.

— Одно другому не мешает?

— Ты о чем?

— А ты о чем?

— Мне надо уезжать. Но к твоему отлету я постараюсь вернуться. Скажи мне только честно: когда ты улетаешь?

— В субботу.

— Это точно?

— Сегодня вечером нас… пригласили в один экспериментальный театр. Есть такой режиссер Ливанский, когда-то был очень хорошим актером. Спектакль называется «Паяцы».

— Ой, я так мечтала его посмотреть.

— Я приглашаю тебя.

— Я не смогу, я занята, муж…

Полчаса я уговариваю ее (я все равно хочу понять, что происходит), пока актриса не соглашается. Но только на спектакль. Потом ее будет ждать дома муж.

— А где, кстати, твой муж, он никогда не берет трубку?

— Дома. Почему тебя вдруг стал волновать мой муж?

— Так просто.

Я стою у дороги и вглядываюсь. Она опаздывает уже на полчаса. Мне кажется, что она вообще не приедет, я собираюсь идти за своей машиной. Мне важно встретиться вечером с этим режиссером.

Она подъезжает в последнюю минуту, когда я уже ухожу.

— Извини, я долго собиралась, хотела тебе понравиться, — шутит она.

Такого никогда не было, она всегда была пунктуальна. Я сижу и злюсь, стараясь не сорваться.

— Ты когда-то говорил, что тебе в Германии у твоего брата понравился одеколон «Самарканд». Прямо напротив театра есть фирменный магазин «Ив Роше», этот одеколон стоит всего двенадцать долларов, если хочешь, можем зайти.

Я смотрю на ее красиво накрашенные губы, грудь, обрисовывающуюся под тонким шерстяным платьем, и говорю:

— Хорошо.

В магазине она сразу прилипает к отделу губной помады и гримов. Простояв, как всегда, длинную, бестолковую, традиционную очередь, я плачу за покупку, которая стоит в два раза дороже, чем предсказывал гид, и подхожу к ней.

— Какая-нибудь нравится?

— Они все хорошие!

— Выбери себе, в подарок.

— Мне ничего от тебя не надо. Ты же говоришь, у тебя денег нет?

— Я куплю на карточку.

Пять минут она мечется, потом выбирает самую дорогую помаду и в придачу какую-то пудру, я плачу за все, и мы выходим из магазина.

— Алешенька, спасибо. Я так рада, это была моя мечта уже полгода. Но она такая дорогая… Я бы тебя расцеловала, если б у меня не были накрашены губы.

Она чуть не прыгает от счастья, пока мы идем по подземному переходу по направлению к театру. У входа нас уже встречает трепещущая администратор и с почетом провожает на лучшие места в первом ряду.

— Они что, тебя знают?

— Нет, — отвечаю я.

— А почему так торжественно? Потому что ты американец?

— Не знаю.

— Алешенька, мне так нравится с тобой ходить куда бы то ни было!

Я объясняю вежливо склоненной даме-администратору, как выглядят Аввакум и Юлия, и она уходит их встречать. Но они не появляются и два места рядом с нами остаются пустыми.

— У тебя такой красивый костюм и галстук. — Она влюбленно оглядывает меня.

В театре она всегда ведет себя хорошо. Гаснет свет. Два акта. Мне нравится, скорее, не «Паяцы», а инсценировка вечного произведения Мериме. С очень стройной актрисой с выточенной фигурой, которая играет главную роль. Успокойся, говорю я сам себе, никаких актрис! Они тебе категорически противопоказаны. Как и всем!

Минут пять я говорю с моим тезкой Ливанским о творческих находках и прочем, сосредоточиваясь на Мериме. Арина счастлива знакомству с ним и удивлена, когда тот просит подарить ему мою книгу и подписать ее.

— А откуда он тебя знает?