Девушка с глазами львицы

– Может быть, сейчас и начнём? Только вернёмся в мою беседку, иначе тётушка начнёт беспокоиться, – попросила Кассандра.

Она провела спутника через калитку в стене и помогла подняться по ступеням беседки.

– Вы садитесь вот здесь на скамью, а я отойду к противоположному краю, – решила Кассандра и, усадив графа, прошла в дальний угол беседки и уже оттуда предложила: – Я сначала расскажу вам содержание действия до моего выхода, потом спою свою арию, и так пройдёмся по всей опере.

Михаил не стал объяснять, что знает сюжет пьесы Бомарше. Ему было всё равно, что говорит его невидимая собеседница, лишь бы звучал её голос. То низкий и чувственный, то серебристый и звонкий, этот голос казался даром небес. Наконец Кассандра запела. И это было уже не просто удовольствием, а самым настоящим счастьем. Михаилу даже нравилось, что он не понимает по-итальянски, не нужно было отвлекаться на смысл слов – только голос, только звук. Когда же ария закончилась и наступила тишина, граф очнулся и вдруг понял, что осиротел.

– Пожалуйста, спойте ещё! – взмолился он, – Бог с ним, с содержанием, на самом деле мне даже не нужно слов, только пойте.

Кассандра протянула руку и коснулась ладони слепого. И тут же уловила отчаянный зов истомившейся души, вновь вернувшей себе надежду и веру. Этот человек почему-то внушил себе, что чудо совершило её пение.

«Пусть так, главное, что он вновь верит и надеется, а что будет потом, один Бог знает», – сдалась наконец Кассандра. Не сводя глаз с лица графа, она взяла первые ноты и увидела, как синие глаза наполнились слезами. Восторг этого необычного слушателя заражал, и Кассандра запела так, как не пела ещё никогда в жизни, будто сама Дева Мария, благословив, поцеловала её в лоб.

Кассандра исполнила для своего восторженного слушателя всю партию Розины и, обессилев, замолчала.

– Благодарю!.. Благодарю вас… Вы даже не представляете, что для меня сделали… – Все слова казались сейчас Михаилу плоскими и неточными. Они не могли передать и малой толики того, что он чувствовал. Граф опустился на одно колено, протянул руку и, нащупав, поцеловал край платья Кассандры. – Вы вернули меня к жизни. Сегодня утром я хотел умереть, а вы дали мне надежду… Позвольте мне и дальше слушать вас – это единственное, что для меня сейчас имеет значение.

Кассандра вдруг поняла, что теперь слёзы выступили у неё. Ну разве могла она отказать?..

– Приходите сюда завтра утром, я спою вам свою партию из «Танкреда», – пообещала она, провела графа сквозь калитку в сад его виллы и ушла, гадая, чем это может закончиться.

В душе Кассандры царил сумбур – все её чувства перемешались, а мысли спутались, и лишь одно она знала точно: нынешняя встреча произошла неспроста. Да и как могло быть иначе, если скоро Рождество? Время чудес.

Две недели счастья оказались сказочным подарком, припасённым судьбой для слепого графа к наступающему Рождеству. Каждый день Михаил просыпался на заре с радостным предчувствием, что сегодня вновь услышит свою Божественную – так он звал теперь Кассандру Молибрани. Чтобы убить время до встречи, граф стал заниматься той самой гимнастикой, о которой ему не раз говорил Серафим. Это принесло свои плоды: уже через неделю Михаил почувствовал, как стали наливаться прежней силой руки, как легко пошли окрепшие ноги. Когда приходила Кассандра, граф бросался на шум лёгких шагов, протягивая навстречу Божественной руки, и, почувствовав в своих ладонях тонкие пальцы, с восторгом целовал их. Потом Кассандра пела, и Михаил забывал обо всём, уносясь мечтами в страну грёз, где он вновь был прежним молодцом-уланом, а его Божественная всегда была рядом.

Отрезвление пришло внезапно. Проведя вместе с ним, как обычно, всё утро, Кассандра вдруг сообщила, что время её отдыха вышло и она должна сразу после обеда уехать в Милан.

Михаилу показалось, что его раздавили. Ему даже в голову не приходило, что Божественная может покинуть его… Нет! Нет и ещё раз нет! Граф не мог расстаться с волшебным голосом, вернувшим его к жизни. Теперь место Михаила Печерского было рядом с Божественной. Он поедет туда, где будет петь Кассандра Молибрани.

– Вы не прогоните меня в Милане? – тихо спросил Михаил.

– Я буду рада. Никто не умеет слушать так, как вы. Я чувствую, что мой голос рядом с вами звучит по-другому. Я и сама его не узнаю, как будто кто-то свыше даёт мне особую силу и мощь. – Кассандра чуть запнулась, а потом попросила: – Не оставляйте меня, иначе театр никогда не услышит моего нового голоса.