Девушка с кулоном на шее

Историк был всегда приветлив, он чуть щурил подслеповато глаза, но не любил носить очков, из-за чего его взгляд делался каким-то хитро-добродушным. Но сейчас Пименов стоял и слушал Марию с некоторой растерянностью, явно думая о чем-то другом, о своем. Поздоровавшись с Гуровым, хозяин пригласил пройтись по территории. Он шел впереди и поводил рукой то вправо, то влево, рассказывая, где у него и что находится. Потом позвал посмотреть собственно дом.

Внутри Гурову понравилось. Да и Маша сразу притихла, перестала задавать вопросы и только крутила головой, стискивая в руке ремешок сумочки. Планировка была очень простой, хотя снаружи дом выглядел изящно и немного романтично. Высокие французские окна, крыша в несколько уровней, эркеры. Первый этаж занимала кухня с гостиной-столовой, санузел, гардероб. На втором этаже – две спальни, кабинет.

Аристарх Николаевич поправил картину на стене и неуклюже локтем чуть было не сбросил с тумбы на пол вазу. Каким-то чудом Лев успел поймать тяжелое громоздкое изделие. Профессор ахнул и прижал руку к сердцу.

– Что с вами? – всполошилась Мария. – Вам плохо?

– Нет, нет! Сейчас пройдет, – пробормотал он. – Это от неожиданности. От усталости. Я плохо сплю в последнее время. Слабость какая-то.

– У вас есть что-то в доме из лекарств? – усаживая его в кресло, спросил Лев. – Валидол, корвалол, нитроглицерин?

– Там на кухне. Аптечка.

Через несколько минут Пименову стало легче, и он, виновато глядя на гостей, попытался подняться из кресла.

– Знаете что, – строго заявил Гуров. – Вы посидите, а мы с Марией обойдем дом сами. Посмотрим не спеша. А уж потом будем и вопросы задавать, и об остальном договариваться.

Хозяин согласился, и супруги ушли осматривать второй этаж. Поднимаясь по лестнице, Маша тихо предположила, что с Пименовым что-то не так. Беспокоит что-то человека. Может, случилась беда, может, самочувствие неважное сегодня. Как-то не очень хорошо пользоваться таким состоянием человека и начинать разговор о цене, торговаться. Лев в ответ лишь пожал плечами. Но когда Маша через второй вход со стороны хозблока вышла на улицу, он вернулся к Пименову и уселся во второе кресло рядом с ним.

– Аристарх Николаевич, я вас не первый день знаю, – заговорил сыщик. – И здоровье у вас вполне хорошее, никогда вы на него и на непогоду не жаловались. Рассказывайте, что у вас произошло. Я же вижу, что на вас лица нет. И вам сейчас не до продажи дома.

– Вы правы, Лев Иванович! – закивал головой ученый. – Беда у меня, но беда какая-то нелепая.

– Давайте рассказывайте! – потребовал Гуров.

– Неделю назад у меня в городской квартире человека обнаружили. Убитого! – Пименов заморгал глазами и беспомощно развел руками. – Я два дня был на конференции в Ярославле. Возвращаюсь, отпираю дверь – а там тело, и в груди кинжал торчит. Вы понимаете, Лев Иванович, меня ведь обвиняют в убийстве. Ну, не то чтобы прямо сказали, что я убил человека, но все же мне не верят. И подписку взяли о невыезде до окончания следствия. Это же страшно как, когда тебе не верят, страшно вот так найти труп в квартире. Смерть – это вообще страшно.

– Стоп, стоп! – Гуров сжал рукой локоть Пименова. – Не торопитесь. Так вы не знаете, кто этот человек, которого нашли у вас в квартире?

– Представления не имею, кто это такой. И как он попал туда, тоже не знаю. Квартира же на сигнализации, на пульте. Он как-то снял ее с пульта, отключил. В общем, голова кругом, аж жить не хочется. И ведь что оказалось, убит этот человек кинжалом из моей коллекции.

– Аристарх Николаевич, давайте не торопиться с покупкой дома. Уляжется эта ваша неприятность, разберутся, не переживайте. Никто вас не станет обвинять, это же очевидно. А когда все будет позади, тогда и возобновим наши договоренности.

– Нет, нет, Лев Иванович! – запротестовал ученый. – Ну как же так! Вы настроились, вам нужно. Да и лето так может закончиться, а вы и не попользовались приобретением. Вы на меня не смотрите, если что, звоните моему сыну, Вадиму, он будет в курсе. А я просто отлежусь немного, какую-нибудь терапию проведу. Правда, нервы ни к черту стали с этой историей!

Когда Гуров рассказал Маше о том, что произошло в квартире Пименова, та в ужасе прикрыла рот рукой и только покачала головой:

– Вот не поверишь, но когда ты общаешься с преступниками, когда занимаешься раскрытием убийств, меня это не очень шокирует. Кажется, что это твое дело, твоя работа и тебе это по плечу. Но когда вот такие люди, как Пименов, сталкиваются с кровью, с ужасными преступлениями, это в моей голове не укладывается. Этого как-то, в моем понимании, не должно происходить, в природе такого не должно быть. Ты ведь поможешь? Ты наведешь справки? Ну, ради меня, я прошу!

– Хорошо, – кивнул Лев. – Я все узнаю, но только учти, что и в нашей профессии существует профессиональная этика. Вмешиваться со стороны в расследование, в процесс розыска без серьезных на то оснований не следует. Даже если ты работаешь и в вышестоящей организации.