Девушка в красном

– Ра-а-айли! – простонал второй, очевидно потеряв терпение.

Похоже, одергивать Райли было бесполезно, но для второго ребенка это было делом принципа.

– А у тебя… – Райли осёкся, неуверенно косясь на товарища, словно ожидая возражений. – У тебя есть еда?

– Есть, – кивнула Краш. – Могу поделиться, только выбирайтесь отсюда и пойдем пройдемся.

– Нет, – огрызнулся второй, вцепился Райли в руку и потянул назад.

– Отстань, Сэм, – отмахнулся Райли.

Сэм. Еще одно непонятное имя: не то мальчик, не то девочка. То ли они братья, то ли сестры, то ли брат с сестрой. Ей было, в общем, все равно, просто хотелось хоть какой-то определенности.

– Никуда мы с тобой не пойдем, – громко и четко отрезал(а) Сэм для пущей ясности.

Знакомый приём, встречается в программе многих курсов самообороны – повысить голос, чтобы защитить себя и родного человека, не дать заговорить зубы. Полезный навык для детей, и Краш даже обрадовалась, что Сэм(у) хватило уверенности им воспользоваться. Значит, придется как следует постараться, чтобы выманить эту парочку из кустов.

Ей нужно найти подходящую полянку, чтобы разбить палатку для ночлега и развести костер. Здесь огонь не разведешь – ветви нависают слишком низко, того и гляди полыхнут, и палатку можно поставить только посреди тропы. А спать еще одну ночь в гамаке под открытым небом как-то не улыбалось.

Да и бросить голодных детей в лесной глуши она не согласится ни за какие коврижки, они же с голоду умрут (впрочем, на вид вроде бойкие, глядишь, как-нибудь и выкрутятся, на одной хвое продержатся).

Или хуже. Намного. Воображение услужливо рисовало картины этого «хуже» – кругом рыскают шайки бандитов, на которых нет никакой управы, так что смерть еще не самое ужасное.

Здесь, в лесу, дети в относительной безопасности, но рано или поздно им придется совершать вылазки за едой в населенные места, вот там-то и начнется самая жуть. Такие, как убийцы мамы с папой, ради мелкой добычи в лес не суются, а прочесывают города и веси в поисках уцелевших. Так что, если держаться подальше от домов и магазинов, всё будет хорошо.

Вот только долго ли они продержатся от них вдали? Сколько можно протянуть на этих просроченных батончиках?

– Послушай, – сказала Краш, потому что втираться в доверие к этому ребенку не было времени. На уговоры пойти вместе можно убить целый день, так что лучше высказать всё начистоту, – у меня полный рюкзак еды, а еще палатка. Я умею разводить костры. Я не обижу вас, если пойдете со мной, у нас будет общая палатка, еда и очаг, и так будет дальше, сколько захотите, потому что я совсем одна и устала от одиночества.

При этих словах она не отрывала взгляда от Сэм(а), потому что убеждать Райли нужды не было – тот при одном упоминании еды был готов выскочить из кустов.

– Откуда нам знать, что ты взаправду одна? – прищурился(ась) Сэм.

– Ты чего? – спросил Райли. – Ну вот же она, одна-одинешенька. Ясно, что с ней никого.

– Ничего не ясно, – возразил(а) Сэм. – Она могла нас выследить, а дружков оставить в засаде, а когда мы пойдём искать полянку для палатки, они выскочат и… нас схватят.

Последние слова прозвучали совсем тихо, так жалобно, что стало понятно – этот ребенок много натерпелся от коварных взрослых.

– Нет у меня никаких дружков, и я вовсе не хочу вас обидеть. Честно-честно. Зато есть целая коробка спагетти и банка томатного соуса. Мне их всё равно в одиночку не съесть, – заявила Краш.

– Спагетти! – простонал Райли с таким воодушевлением, жаждой не просто еды, а защиты, застольной компании, семейного уюта. – А котлет нет? Спагетти лучше всего есть с котлетами – самая вкуснятина.

– Ну да! Лазанья вкуснее, – возразила Краш.

Райли высунул язык.

– Мама туда вечно говядину добавляла, а еще сыром посыпала. Не люблю плавленый сыр.

– Говядина та же самая, что и в котлетах, только не в шариках, – вспоминала Краш. – А как можно не любить плавленый сыр? Да это, считай, смысл всей жизни! Ты что, не любишь жареные на гриле бутерброды с сыром?

– Фу, гадость! – скривился Райли.

Краш изумленно уставилась на Сэм(а).

– Ну как можно не любить жареные бутерброды с сыром?

– А вот так, – во взгляде Сэм(а) по-прежнему сквозила подозрительность. – Он вообще ничего с сыром не любит.

«Он», значит, Райли – мальчишка. С одним разобрались.

– А ты любишь бутерброды с сыром? – спросила она другого.

– О-о, она от сыра вообще без ума-а-а-а, – протянул Райли. – Та- ак, что вышла бы за него замуж.

– Заткнись, Райли, – цыкнула Сэм. – Как можно выйти замуж за сыр?

Она. Значит, Сэм – девочка. Брат и сестра. Как и Краш с Адамом. Только они вместе, а Краш и Адам нет.

Не думай про Адама.

– Как же ты ешь пиццу, если не любишь расплавленный сыр? – спросила Краш.

– Он ест пиццу… без сыра! – пояснила Сэм, понизив голос до шепота, словно пересказывая скандальные сплетни.

– Не может быть! – ужаснулась Краш, косясь на Райли. – Одно тесто с соусом?

– Тесто с соусом, колбасой и оливками, – объяснил Райли, на что Сэм и Краш дружно воскликнули: «Фу-у-у!» и захихикали.