Девушка в красном платке

Мне пришлось немедленно понять свою ошибку, потому что выражение его лица сменилось с теплого на холодное. Я расслабилась, дала ему увидеть проблеск своих настоящих чувств, и это дало ему власть.

– Конечно, это обойдется недешево. Но я почитал в интернете про Открытый университет. У них учиться дешевле, и это избавит от дополнительных трат на дорогу. В конце концов, я не купаюсь в деньгах.

Вот оно опять. Одной рукой дает, другой отбирает. И хотя мысль о получении диплома через Открытый университет по-прежнему наполняла меня радостным волнением, почему мне казалось, будто стены квартиры сжимаются вокруг меня, а силуэт города отдаляется еще больше, становясь все более недостижимым?

Но, сказала я себе, получив диплом, я получу силу. Смогу найти хорошую работу, самостоятельно встать на ноги. А тоненький голосок прежней, потерянной части меня шепотом добавил: «А потом сможешь заработать достаточно денег, чтобы сбежать».

Это был шаг. А тогда шаг в любом направлении был лучше, чем сидеть, застыв, за стеклом моих окон.

Элиан, 1940

Вместо того чтобы уходить к себе в коттедж и дремать, граф начал проводить большинство послеполуденных часов в капелле. В это время дня, когда посуда после обеда была уже убрана, шато обычно погружалось в тишину. Большинство немцев были на своих постах в Кульяке, а те, у кого был выходной, отсыпались после вина, которым наслаждались за обедом по милости хозяина.

– Выставляй бутылку или две каждый день, – проинструктировал граф Элиан. – Как и твоим пчелам, нашим «гостям», чтобы быть довольными, требуется регулярный приток нектара.

Мадам Буан не могла справиться со ступеньками, ведущими в погреб. Она утверждала, что от их крутизны у нее кружится голова. Так что спускаться в прохладную темноту под каменным основанием, на котором располагалось шато, и приносить вино было обязанностью Элиан.

– Начинай с левых стеллажей, – сказал ей граф. – Лучшие бутылки справа. Даст Бог, мы сбережем их для себя, чтобы потом отпраздновать.

В одном углу погреба в ряд стояли три деревянные бочки, закрепленные подпорками. Когда Элиан первый раз спускалась туда, граф попросил ее внимательно посмотреть на бочки и сказать, не заметила ли она чего-нибудь.

– Средняя стоит чуть ниже остальных двух. Это странно, они все как будто одного размера, – сказала она, вернувшись. Граф кивнул.

– Когда спустишься в следующий раз, посмотри еще, Элиан. Ты помнишь слухи о секретном туннеле, соединяющем шато с мельницей? Это правда. Средняя бочка стоит на люке, вделанном в пол, потому и кажется, что она чуть ниже.

Элиан никогда не бывала в туннеле, но теперь часто думала о нем, спускаясь за вином: это был тайный проход, соединяющий ее работу с ее домом.

Как-то раз днем, спустившись в погреб за новыми бутылками (им нужно постоять наверху и постепенно нагреться до правильной температуры, чтобы их подали вечером), она поняла, что благодаря щедрости графа стеллажи слева почти опустели. Перед стеллажами справа громоздились какие-то коробки с печатью местного производителя вина и датой – 1937. Это часть драгоценных запасов графа с более изысканными винами? Или можно переставить бутылки на левый стеллаж, чтобы восполнить уже выпитое? Нужно будет узнать…

Немного погодя, направляясь в сад, чтобы поработать часок-другой, прежде чем идти помогать мадам Буан с ужином, Элиан решила заглянуть в капеллу и спросить графа о вине. Капелла была одной из старейших частей шато, ее камни дремали на послеобеденном солнце, разомлев от времени и молитв. Древний крест на остром фронтоне над входом указывал в небо, возвышаясь над крышами соседних зданий. Элиан мягко постучала по ветхой деревянной двери, не желая смутить графа, если тот молится. Странно, ей почудилось, что она слышит внутри два голоса, но когда она отворила дверь, граф поднялся с места, на котором сидел явно в безмятежном одиночестве, рядом с алтарем, прямо перед статуей Христа. Должно быть, он молился вслух, подумалось ей.

Когда она объяснила проблему с вином в погребе, граф широко улыбнулся, глаза у него сморщились от веселья.

– Ах, да, я и забыл об этих ящиках вина. У тридцать седьмого года ужасный вкус, вяжущий и резкий. Винодел не мог продать эти вина и отдал мне часть бесплатно вместе с другим заказом. Оно еще не начало вызревать да и после этого может оказаться непригодным для питья. Это как раз то, что стоит подать нашим немецким гостям – наилучший выход! Несомненно, Элиан, можешь переставить эти бутылки на освободившиеся стеллажи. Но только проследи за тем, чтобы не подать это вино мне! – Он снова сел на свой стул у алтаря. И, будто только вспомнив, добавил: – И возможно, мне придется попросить тебя совершить еще одну прогулку завтра, так что не забудь взять с собой платок. – В ответ на это Элиан дотронулась до красного шелка, повязанного вокруг шеи, и граф одобрительно кивнул. – Я дам тебе знать, – добавил он.