Девушка в красном платке

Как только Жак запер на засов внутреннюю дверь, они скользнули в отверстие в глубине кладовой и вошли в туннель, ход начал круто подниматься вверх. Элиан держала лампу над головой, чтобы освещать дорогу. Туннель здесь был узким, и идущему позади нее Жаку приходилось с большим неудобством протискиваться через него, неся перед собой тяжелый чемодан. Но пока они продвигались дальше, иногда по гладкой дорожке, тысячелетия назад проделанной в известняке текущей водой, иногда по крутым, грубым ступенькам, вырубленным в камне руками человека, туннель постепенно начал расширяться. В темноте было тихо и прохладно, и казалось, что всего за несколько сотен шагов они удалились от теплого вечера снаружи на сотню миль, но воздух был на удивление сухим. Они дошли до развилки, как и говорил Гюстав, и повернули налево, продолжая свой путь наверх. Туннель расширялся, а наклон уменьшался, и вот они уже, почти распрямившись, шли по известняковой дорожке, проторенной и отшлифованной древней рекой. Наконец он раскрылся перед ними, и в свете лампы они обнаружили, что стоят в просторной пещере. Пол был сухой, покрытый мелкой пылью, а лучи лампы осветили изогнутый сводчатый потолок в нескольких футах над ними.

– Уф! – прокряхтел Жак, опуская радиостацию, сгибая и разгибая пальцы и потягиваясь, чтобы снять напряжение в спине после того, как пронес тяжелый чемодан сквозь тоннель, согнувшись большую часть пути.

В дальнем конце пещеры были еще одни грубые каменные ступени, круто поднимающиеся наверх. Элиан подошла к ним и подняла лампу. Она улыбнулась, увидев изогнутые клепки бочки с вином, закрывавшей отверстие наверху. Потом приложила палец к губам, давая знак быть тише, и указала наверх:

– Винный погреб шато. Кухня прямо над ним – и немцы тоже.

– Не волнуйся, они не смогут услышать нас. Между нами и ними несколько футов сплошного камня да и сам погреб.

Он улыбнулся и взял ее за руку. Свет от лампы отбрасывал тени на его лицо.

– Что за место! Как будто мы из реального мира попали в другой, совершенно отдельный от него. Как странно – и как удивительно – быть укрытыми здесь. И да, ты права – под носом немецкой армии! Ты уверена, что о туннеле больше никто не знает?

Элиан кивнула.

– Из сейчас живущих только граф де Бельвю спускался сюда, но это, должно быть, было много лет назад. Теперь он ни за что не сладит с лестницей в погреб, не говоря уж о тех крутых ступеньках в скале. Папа использует только несколько метров в конце туннеля у мельницы и, как ты видел, хорошо прячет вход. Ты здесь в безопасности.

– А ты? – Он погладил руку Элиан большим пальцем, стараясь успокоить ее, и она улыбнулась ему в ответ. – Ты не против оставаться здесь со мной, Элиан? Я понимаю, это должно быть нелегко, но ты сама знаешь, милиция и гестапо обыщут мельницу. Лучше тебе там не быть, когда они станут это делать.

На лице Элиан промелькнул страх.

– Папа… И мама… Как-то неправильно не быть с ними.

Он дотронулся до ее руки, чтобы ее ободрить.

– Если твоих родителей станут допрашивать, им спокойнее будет знать, что ты не подвергаешься риску, разве нет? Твой отец придет за тобой, когда будет безопасно, как он и сказал.

Она кивнула, с неохотой признавая его правоту. Жак снял куртку и расстелил ее на полу.

– Не волнуйся, с твоими родителями все будет в порядке. Против них нет улик. Пока туннель остается тайной, мы все в безопасности. – Он обнял ее, чтобы успокоить, и добавил: – Я обещаю оберегать тебя, Элиан.

Она уткнулась лицом в его широкую грудь, чувствуя, что его рубашка пахнет лесом – свежим воздухом, и сосновой смолой, и гниющей листвой. Она вдыхала его запах, запах этого знакомого незнакомца, который появился, чтобы жить среди них, и столь многим рисковал, помогая скоординировать и усилить Сопротивление.

– Ты был сегодня с Ивом?

Когда она подняла взгляд, в его синих глазах, смотрящих на нее, было столько нежности, что у нее замерло сердце. Она знала, что они сближаются, но до этого момента не сознавала полностью, насколько он ее любит.

Он улыбнулся и ответил шепотом, как будто кто-то мог их услышать:

– Да, был. Он в превосходной форме. Стал теперь одним из самых опытных. Они очень заняты, планируют… Но больше я не могу рассказать. – Он замялся. Она видела, что он сердится на себя за то, что уже сказал слишком много. Но, наверное, он чувствовал, как и она сама, что было в неземной атмосфере этого места и в том, как они вместе скрыты от опасности, что-то такое, что заставило его потерять бдительность.

– Знаю, – ответила она. А потом приподнялась на цыпочках и коснулась губами его губ. Укрытая на короткое время от войны, вдали от ежедневных опасностей и лишений, она тоже на мгновение забылась. Но тут же отступила назад, удивляясь и стыдясь собственной непривычной смелости.

С наигранной официальностью, стараясь помочь ей скрыть смущение, Жак указал на свою куртку на полу:

– Мадемуазель Мартен, прошу, присаживайтесь, и давайте отужинаем вместе. Мы ведь с вами оказались в совершенно уникальном ресторане. Полагаю, еда здесь должна быть отменной.