Девушка за спиной

– Ты мой маленький, – сказал я. – Соскучился.

У Никиты собаки не было. Он даже не пытался изобразить любовь к Мускату. Равнодушно посмотрел один раз на то, как пес встал на задние лапы, упершись передними в горку кирпича у соседского забора – точно желая увидеть, что происходит во дворе, – и напрочь забыл о его существовании.

Шел молча, смотрел себе под ноги.

– Всё хорошо? – спросил я, не выдержав.

– Ты думаешь, он соскучился? – спросил в ответ Никита. – Что это именно любовь?

Я подозвал пса. Он подбежал, виляя хвостом и заглядывая мне в глаза.

– Конечно, любовь, – сказал я, лаская собаку.

– А я думаю, это страх.

Я задумался и понял, что он имеет в виду.

– Он не знает, куда ты пропадал. Боится, что ты его бросишь и уедешь снова. И, может быть, больше не вернешься.

– Здесь должна быть кушетка, – сказал я. – А еще лучше – две. Мы бы лежали, делясь страхами и комплексами. И горе тому, кто попытался бы подслушать нас в замочную скважину.

Березки шелестели листвой. Пес стоял между ними и ел траву. Закрывая глаза – то ли от наслаждения, то ли от стыда, что ему нравится порой быть травоядным.

– То есть ты сейчас не любишь, а боишься, – сказал я. Даже не спрашивая, а предполагая.

У Никиты в самом разгаре был роман. Два дня назад он переехал к своей новой девушке. Его квартира была больше, но ее дом находился рядом с работой. Крылатское мне нравилось, только дорога оттуда занимала почти час. Примерно столько же я тратил, чтобы доехать до центра Москвы с дачи. Только я ехал на электричке, а он не признавал общественные виды транспорта.

Девушку он отбил у своего коллеги. Увидел ее и сразу сказал, что тот может обижаться, но он это сделает. Попер напролом, пока та не сдалась.

– Боюсь, конечно.

– Что она скажет: «Это было безумие, я люблю его, а не тебя»?

– Вроде того.

Коллега съехал с ее квартиры, даже не успев забрать все вещи. На балконе лежали его гантели. В шкафах осталась его одежда. И везде жили воспоминания о нем.

– Ты думаешь, он мог сделать это нарочно? – спросил я. – Чтобы оставить ее память включенной?

Никита ответил не сразу. Сначала задав свой вопрос:

– Как ты думаешь, это правда, что мы полностью забываем бывшего только через половину срока, который мы были вместе?

– Знаешь, – сказал я, – это не самая плохая перспектива.

И окрикнул пса, подзывая его к себе. Навстречу, пусть и еще далеко, двигалась другая собака. Тоже мощная.

– Согласен, – сказал друг.

Я подумал, что если он говорит так, что-то случилось. Или, точнее, что-то опять случилось. Так и спросил, дословно. Он ответил односложно:

– Шкаф.

– Шкаф, – повторил я и представил самый невозможный и потому вполне реальный вариант. – Он был в шкафу?

Никита ухмыльнулся.

– К счастью, нет.

– Может быть, ты просто его плохо искал?

Ему на пару секунд стало весело. Но потом он опять помрачнел.

– Утром мне на работу надо было позже, чем ей. Я хотел поехать вместе, но ночью почти не спал. Сломался. Она приготовила завтрак, поцеловала и ушла. Я заснул. И вдруг понял, что он сейчас с ней. Подскочил, проснувшись. Это был сон, но совсем реальный.

Я слушал и всё думал – почему он так не уверен в себе? Если девушка уже сделала выбор. И у меня был только один ответ – она так резко прыгнула из одних отношений в другие, что ее не могло не трясти. И эта ее турбулентность отражалась на них обоих. Или точнее – на них троих.

– Я встал, принял душ. Собрался погладить костюм. Открываю шкаф, а внутри приклеена записка. Его почерк. «Лопушок, я тебя люблю, мы всегда будем вместе».

– Жаль парня, – сказал я.

И вдруг вспомнил песню Александра Новикова из есенинского альбома. «Был цилиндр, а теперь его нет…»

– Был цилиндр, – повторил я вслух, – а теперь его нет.

Никита даже не обратил на это внимания.

– Знаешь, что неприятно? – спросил он. – То, что вчера этой записки не было. И то, что она утром из этого шкафа одежду брала.

– Со мной недавно жена до вечера не разговаривала, – сказал я. – Прямо с утра надулась. Я спрашиваю: в чем дело? Представляешь, ей приснилось, что я с ее подругой роман закрутил. Говорит: «Я понимаю, что это сон. Но мне так противно, что не могу тебя видеть».

– Женщины, – вздохнул друг и зачем-то повторил: – Женщины…

– Да при чем тут женщины?! – возмутился я. – Я о том, что мы сами придумаем что-то и хотим потом пострадать. А на самом деле проблемы нет. Проблема в нашей реакции.

Он еще не поверил, хотя было видно, что он начал понимать.

– Если вещи не вывез, значит, ключ у него еще есть. Он эту записку приклеил, когда вас дома не было. Хотел, чтобы она чаще думала о нем. Потом ты сорвал и выбросил – и нет проблемы. А то, что она ее могла прочесть и оставить, даже не парься.

– Почему? – спросил он, и было видно, что ему непонятно, как можно не париться.

– Может быть, она хотела, чтобы ты тоже это прочитал и понял, что ты для нее значишь, если она так тяжело от человека, с кем была, уходит. Или может быть, хотела, чтобы ты приревновал и начал еще сильнее свою любовь показывать. А может, самый простой вариант – она спросонья просто не заметила. Утром женщинам тяжелее. Если, как ты говоришь, ночь плохо спали.