Девушка, змей, шип

Сорэйя подумала обо всех тех мертвых насекомых в своем саду. О той ночи, когда была готова навредить Сорушу. О смотрящих на нее из темноты янтарных глазах.

– Я пытаюсь сдерживаться и не причинять никому вреда, но порой мне кажется, будто мои мысли пропитаны ядом. Что это лишь вопрос времени, когда я потеряю контроль над ними… или над собой. Порой мне снятся сны, в которых я превращаюсь в нечто иное, а надо мной стоит смеющийся Шахмар…

Сорэйя закрыла глаза, и у нее перед глазами вновь встал Шахмар.

Азэд накрыл ее руки своей, и Сорэйя осознала, что все это время теребила перчатки.

– Взгляни на меня, Сорэйя.

Она открыла глаза. Вместо торжествующего Шахмара она увидела Азэда. Он сосредоточенно смотрел на нее, отчего у Сорэйи перехватило дыхание. В глазах у него плясали отблески горевшего в фонаре огня, напоминая о глазах Парвуанэ. Азэд хмурился, выглядя почти что злым. Сорэйя хотела было отвести глаза, но он сжал ее руку, и она остановилась.

– Сказания врут, – сказал Азэд тихо и настойчиво. – Ты не чудовище.

– Ты меня не знаешь, – ответила она, покачав головой, хоть к этому времени он и знал ее лучше многих. – Должно быть, я кажусь тебе маленьким, незначительным, прячущимся за стенами и тканями персонажем сказания, а не взаправдашним человеком. Но во мне есть такое, чего ты еще не видел.

– Я не думаю, что ты маленькая или незначительная, – возразил Азэд, и взгляд его смягчился и погрустнел без тени былого намека на ярость. – Мне кажется, ты чувствуешь в себе великую силу, которая тебя пугает. Что ты специально принижаешь себя, потому что боишься последствий в случае, если ты вдруг станешь относиться к себе по-другому.

Азэд отпустил ее руки, и они продолжили путь к дахме в молчании. До нее было уже не так далеко. Вскоре Сорэйя различила на вырисовывающемся впереди холме едва заметный цилиндр, при виде которого ее должны были захлестнуть ужас и отвращение. Но она едва обратила на него внимание: в голове у нее продолжали звучать слова Азэда. Она повторяла их снова и снова, пока его манера говорить, наконец, не совпала с ее сердцебиением.

Созданные словами Азэда чары развеялись лишь у подножия холма. Дахма зловеще нависала над ними. От отвращения у Сорэйи свело желудок. Она почувствовала, насколько неправильно было здесь находиться. Находиться живой. По ощущениям это напоминало тонкий слой песка на коже. Она старалась не вдыхать полной грудью, чтобы в нее не проникал витающий в воздухе дух смерти.

По мере приближения к вершине холма Сорэйя заметила бледный оранжевый свет, исходящий изнутри дахмы. «Я была права», – подумала она. Конечно, это мог быть другой йату, не обязательно лжежрец. И все же ей казалось, что кто бы ни оказался внутри, он давно ждал ее.

Сорэйя ожидала, что вот-вот Азэд скажет, что они могут развернуться и уйти. Что ей не обязательно доводить начатое до конца. Но он этого не сделал, да и она не была уверена, что хотела от него этих слов. Вместо этого она с удивлением обнаружила, что сама выступила в роли человека, предложившего другому лазейку.

– Лучше подожди меня здесь.

– Так не пойдет, – покачал голой Азэд. – Либо внутрь, либо в обратную дорогу, но только вместе.

Вот он, шанс повернуть назад, которого она ждала. Но Сорэйя знала, что не может так поступить, ведь они уже так далеко зашли.

– Мое проклятие меня защитит, – возразила она. – Я хочу сделать это в одиночку.

Едва эти слова слетели с ее уст, как она тут же поняла, что так оно и было. В этом действе, обещающем распутать нити ее судьбы, было нечто сокровенное. Нечто такое, что ей не хотелось ни с кем делить.

Азэд нахмурился, однако ее решительность, должно быть, произвела на него впечатление, потому как он все же понимающе кивнул.

– Я буду неподалеку. Если понадобится помощь, просто позови.

Сорэйя согласилась, вдохнула холодный ночной воздух и двинулась в направлении дахмы. Она никогда не бывала внутри, что неудивительно: лишь носильщики тел усопших заходили туда. Входя, она готовилась к самому плохому. Будет ли дахма полна полуразложившихся или обглоданных птицами-падальщиками тел? Может, она застанет йату за ужасным ритуалом с использованием частей тел усопших? Ей вспомнились все истории, какими запугивали детей, чтобы они не подходи к дахме. «Если ты зайдешь в дахму или слишком много времени проведешь подле тела усопшего, то Нива, див трупного разложения, найдет тебя и нашлет болезнь».

Однако, едва войдя в дахму, Сорэйя перестала чувствовать ужас и отвращение. С ней осталось лишь ощущение непередаваемой пустоты.