Девушка, змей, шип

Внутри у дахмы оказалось два уровня. Сорэйя стояла на верхнем, представляющем собой выступающую платформу, образующую кольцо по периметру дахмы. Повсюду вокруг платформы виднелись прямоугольные углубления, по размеру в самый раз подходившие для могил. К огромному облегчению Сорэйи, все могилы оказались пусты. У постройки не было крыши, чтобы внутрь могли залетать птицы, отчего воздух не был столь затхл и отвратителен, как она ожидала. К тому же над головой сверкали звезды.

Платформа, на которой стояла Сорэйя, имела легкий уклон к яме в центре дахмы. Сорэйя аккуратно приблизилась к проходу между могилами, расположенными в три ряда. Проходя мимо третьего ряда, в котором находились самые маленькие могилы, она поняла, что они предназначались для детей.

Дойдя до края платформы, Сорэйя поддалась сомнениям. Она видела, что в расположенной ниже яме горел огонь, свет от которого они видели снаружи. Однако больше она ничего и никого не видела. Сорэйя пожалела, что настояла на том, чтобы Азэд остался снаружи.

«Зачем тебе вообще кого-то бояться?» – раздался у нее в голове вопрос Парвуанэ. Разве див не была права? Сорэйя была опаснее любого человека, какого ей доводилось встречать. Набравшись уверенности, она присела на край платформы и соскользнула вперед, приземлившись на землю.

У нее из-под ног поднялся мелкий белый порошок. Сорэйя осознала, что происходит с костями после того, как стервятники завершают свою трапезу.

В свете огня Сорэйя различала очертания заложенных в стены решеток. Наверное, стоки для дождевой воды. Она подошла к огню и увидела бурдюк для воды и пустую миску с остатками жаркого. Стоило Сорэйе полюбопытствовать, где же хозяин этих вещей, как у нее за спиной раздался голос, похожий на скрежет камня по камню.

– Кто ты? – молвил голос, и Сорэйя его узнала. – Что тебе надо?

Сорэйя рывком повернулась и увидела седого мужчину, стоящего в тени под платформой. Волосы и борода его были неухожены, а глаза красные. Он оказался ниже, чем она помнила. И все равно от его вида ей захотелось сжаться в комочек и отступить. Захотелось избежать осуждения как с его стороны, так и со стороны Создателя. «Зачем тебе вообще кого-то бояться?» – напомнила себе Сорэйя, и сжала опущенные вниз руки в кулаки, собрав в них свою решимость.

– Вы меня не помните? – спросила она ровным голосом.

Мужчина непонимающе уставился на нее, но затем сделал вдох и заговорил.

– Покажи мне свое лицо, – потребовал он, приближаясь к ней. – Покажи, если ты действительно та, о ком я думаю.

Сорэйю вновь обуял страх. Но все же она повернулась к огню, подняла трясущиеся руки и сбросила шаль, открывая старику лицо и струящиеся в нем реки яда, проступающие в ее венах по вине отчаянно колотившегося сердца.

Глаза старика сверкнули: он узнал ее.

– Я помню тебя, шахзаде. Помню ту ночь, – сказал старик с усмешкой. – Напугал я тебя тогда, не правда ли?

Лицо Сорэйи обжег гнев. «Я могу протянуть руку и дотронуться до него. Вот и посмотрим тогда, кто из нас окажется больше испуган», – подумала она. Но нет, Сорэйя не могла навредить ему. Он был ей нужен.

– Вы прятались здесь с тех самых пор? Я думала, йату более могущественны. Разве вы не можете использовать свое колдовство и сбежать?

– А как так вышло, что меня тут никто так и не нашел? – парировал колдун с кислой улыбкой, разведя руки в стороны. – Я наложил заклятие на дахму, отгоняющее желающих причинить мне вред. Однако без книг я могу насылать лишь мелкие проклятия на деревенских, используя останки их родственников.

Слово «проклятия» отдалось эхом у нее в голове, будто шипение змеи. Оно напомнило Сорэйе о цели ее визита.

– Я могла бы раздобыть ваши книги, если их не сожгли.

– Полагаю, не за просто так? – фыркнул в ответ колдун.

– Вы были верховным жрецом и должны знать, где лежит перо Симург. Расскажите.

Если вопрос и удивил йату, то он не подал виду. Он ненадолго смолк, обдумывая ее предложение, а затем кивнул.

– Оно в самом центре Царского огня.

– Прямо в огне?

Сорэйя вспомнила железную решетку, ограждающую огонь, а также жрецов, день и ночь следящих за тем, чтобы его никто не затушил. Если Сорэйе удастся оказаться в храме огня, когда там никого не будет, то она может чем-нибудь подцепить перо. Парвуанэ сказала, что сможет вернуть его, покончив со своими делами. А Сорэйя потом положит его назад, узнав секрет снятия проклятия. Она сможет освободиться, не предав семью. Она начала испытывать чувство, напоминавшее радость.

Однако йату покачивал головой, будто бы понимал, в каком русле текут ее мысли.

– Ты не поняла. Перо не лежит в огне. Оно часть огня. В любом другом огне оно бы просто сгорело, но в Царском оно становится частью языков пламени, давая огню силу оберегать шаха.

– Огонь защищает шаха? – переспросила Сорэйя, нахмурившись.

– До тех пор, пока перо находится в нем, – уточнил колдун, кивая.