Девушка, змей, шип

Достав одеяльце, Сорэйя налила горячую воду в ванну. Она пыталась делать все непринужденно, будто выполняя нечто повседневное. Так же, как, работая в саду, сосредотачивалась на каждом движении. Ей не хотелось, чтобы ее посещали лишние мысли. Иначе она могла бы и забыть, что сама сделала этот выбор. Забыть, что один раз даже пожалела о том, что вены ее больше не имеют зеленого оттенка, а сама она больше не является неприкасаемой.

Сорэйя окунула одеяльце в воду и увидела, как вода становится розовой. Наконец Сорэйя решила, что сильнее вода уже не окрасится, а температура достаточно спала. Тогда она вынула одеяльце, разделась и вошла в ванну.

Вода доходила ей до колен. Она опустила взгляд на стопы, гадая, пропитываются ли они ядом. В первый раз для проклятия хватило всего лишь нескольких капель. Но не потеряет ли кровь часть своей силы, будучи разведенной в воде? Это было лучшее, что она могла придумать при доступных ей времени и возможностях. Ей придется погрузиться в окрашенную кровью воду и надеяться, что это произведет какой-то эффект.

Сорэйя села в ванну, погрузившись целиком, за исключением головы. Сердце дико билось в груди, так и норовя выпрыгнуть, но она игнорировала его. Она старалась игнорировать и все свои мысли и порывы, все сомнения и сожаления. Она сама так решила. К тому же уже, возможно, было слишком поздно, чтобы передумывать. Она набрала полные легкие, закрыла глаза и окунулась с головой так, чтобы вся поверхность ее кожи оказалась под водой.

Сорэйя досчитала до десяти и вынырнула. Набранный в легкие воздух вырвался в виде громкого, едва ли не болезненного, всхлипа. Она закрыла лицо руками, по которым тут же потекли слезы. Ее колотило так, будто что-то пыталось выбраться из нее наружу.

Наконец Сорэйя выплакалась, и ей перестало казаться, что каждый вздох насильно вырывают из нее. Тогда она взглянула на запястья. Вены не налились темно-зеленым. Их едва можно было разглядеть. Возможно, для того, чтобы проклятие подействовало, потребуется время? Сорэйя поднялась и воспользовалась вторым ведром воды, чтобы смыть с себя кровь. Она завернулась в один из халатов, по-прежнему висящих в ее гардеробе вместе с остальными вещами. Она перевела взгляд на розовую воду и нахмурилась.

Заметит ли див, что вода порозовела? Окажется ли ей все равно, если все же заметит? Сорэйя могла бы сказать, что ненароком порезалась, да вот только в покоях не было ничего острого. Что, если ее попытка увенчалась успехом? Тогда Сорэйе будет не по себе от неведения о дальнейшей судьбе кровавой смеси. Возможно, мать именно поэтому хранила одеяльце все эти годы, а не попыталась сжечь или избавиться от него иным способом.

В итоге Сорэйя решила оттащить ванну к ведущим в сад дверям и вылить воду в гулистан. Она вытекла под дверь и стекла по ступеням на траву. Если кто-нибудь спросит ее о том, почему ванна оказалась пуста, она скажет, что решила увлажнить водой землю гулистана. Можно сказать, что она не была уверена, поливал ли кто-нибудь растения в ее отсутствие. В каком-то смысле это даже было правдой.

Сорэйя принялась ждать дива, оставленного следить за ней. То и дело она поглядывала на внутреннюю поверхность своих рук, но так и не заметила никаких перемен.

Наконец Див вновь вошла в покои, никак не прокомментировав отсутствие воды в ванной. Сорэйя прошептала что-то вежливое, когда та подошла, чтобы помочь ей. Она передала диву одно из ведер, позволив костяшкам их пальцев соприкоснуться. Сорэйя вдохнула, ожидая результатов.

Див взяла ведра с ванной, не сказав ни слова, и покинула покои, оставшись в добром здравии.

Последняя надежда Сорэйи растаяла.

27

Утром Сорэйя проснулась от проникающего в комнату солнечного света. Это показалось ей странным, так как ночью она оставила занавески закрытыми.

Она проморгалась, заслонив глаза от льющегося из окна солнца. Ночь у нее выдалась беспокойная. Она пыталась придумать, что ей делать после того, как оба ее плана не сработали. Ей не удалось ни добыть перо Симург, ни использовать кровь. На протяжении всей ночи у нее в голове крутились слова Азэда: «Я вырежу всех членов твоей семьи у тебя на глазах с той же легкостью, с какой вырезал членов собственной». Как же будет правильно поступить? Отказать ему, зная, что это может привести к смерти ее родных? Убить брата, чтобы спасти остальных? Было ли предложенное Насу решение единственным оставшимся вариантом? Через некоторое время Сорэйя все же уснула, так и не найдя ответа.

Она села в постели и посмотрела на источник света. Тогда она увидела, что гулистан пришел ей на выручку.

Одна из дверей в него была открыта. Через нее-то в комнату и лился свет. В дверном проеме и на полу виднелось переплетение шипов и роз, загибающихся вокруг двери и тянущихся в комнату. Сорэйя встала с постели и подошла поближе, желая рассмотреть их.