Девушки

В комнату вошла сотрудница. Инженер не встал с ее стула. Она прислонилась к стене и ждала. Гуманевский улыбнулся одними глазами и проговорил:

— Галя, возьмите мой стул и садитесь за подборку материала.

Он подал ей стул и повернулся к пожилому человеку, сидевшему у кафельной печки в уголке:

— Тихон Петрович, статья о рекордах Тарутиной готова?

— Готова, — ответил тот и подал редактору исписанные карандашом листки.

— Отлично! Завтра поместим ее на первой полосе, — сказал Гуманевский, просматривая статью. — А статью о бригадах Смеловой и Звягинцевой пустим в следующем номере. — Положив листки на стол, он обратился к инженеру: — Простите, что отвлекаюсь, — торопимся с номером. Я внимательно вас слушаю, товарищу Казенов.

Инженер откинулся назад, положив ногу на ногу и поглядывая на ботинок, сказал:

— Мой приход к вам, товарищ Гуманевский, пожалуй, уже бесполезен.

— Я вас не понимаю, товарищ Казенов, — удивился и обиделся редактор. — Я и сотрудники выездной редакции газеты «Правда» всегда рады помочь вам.

— Если вы так ставите вопрос, то я скажу прямо: мне кажется, что вы в оценке работы Волдырина несправедливы…

Гуманевский слегка поднял брови и, настораживаясь, спросил:

— Несправедливы? Вы так думаете? Тогда разубедите нас в этом.

— Волдырин, уверяю вас, не такой уж плохой специалист. Правда, он иногда ошибается в деле, но кто не ошибается! Не ошибается тот, кто ничего не делает! — воскликнул Казенов. — Надо не бить специалиста, а помогать ему в работе. Так я говорю? А вы что делаете?

— Разве мы мало помогали Волдырину? — спросил Гуманевский. — Прошу вас познакомиться с комплектом газеты. Но этот специалист не захотел принять помощь редакции.

— Источник, из которого редакция берет материал о Волдырине, не объективен, — не обращая внимания на слова редактора, продолжал Казенов. — Взять хотя бы разговоры торфяниц о его пьянке. Они говорят, что он в пьяном виде является на поле.

— Разве это не так?

— Ложь! Неправда! — воскликнул Казенов. — Человек страдает малярией, а сплетники трубят, что он… А ваша газета…

— Она и ваша, — заметил мягко Гуманевский.

— Конечно, конечно! — поправился инженер. — Вот это-то и обидно, что наша газета и…

— …и? — спросил редактор, грустно улыбаясь.

— …помещает непроверенный материал, порочит специалистов. Словом, простите, печатаете сплетни… Да-да!

— Ошибаетесь, — возразил редактор и провел ладонью по черным волосам. — Мы не строим газету на сплетнях, как вы говорите. Марья Ивановна, дайте папку с материалами о Волдырине.

Сотрудница подала папку. Редактор открыл ее и стал рассказывать о порядках на волдыринском поле в первые месяцы сезона, о безобразном пьянстве Волдырина, о его бесчинствах над торфяницами и распутстве. Потом протянул папку Казенову.

— Познакомьтесь сами с материалом. — И он, взяв карандаш, стал редактировать-статью.

Казенов молча открыл папку, уставился недоверчивым взглядом в первую корреспонденцию: «Сотни тонн торфа — под угрозой».

«В газете «Все для фронта!» уже не раз писалось, что на поле Волдырина идет плохой подбор торфа во время штабелевок…»

«Ну, это, пожалуй, правильно. Сегодня сам видел, когда проезжал мимо его поля, — откидывая корреспонденцию налево, подумал Казенов. — А это что? Прочтем».

«Бригада Грибковой загоняет в штабеля пеньки, мешает сухой торф с сырым и допускает явные нарушения технических условий. На картах волдыринского поля осталось 15 процентов сухого торфа. Знают ли об этом начальник поля Волдырин и его техники?»

Инженер отбросил еще несколько писем торфяниц. «Это все о штабелевке», — подумал он и стал просматривать корреспонденцию под заголовком «Гибнет торф на поле Волдырина».

«Более 7000 тонн торфа лежит с повышенной влажностью. Чтобы сделать торф товарным, нужна срочная просушка штабелей. Начальник поля Волдырин не думает об этом».

Казенов поморщился и решил: «Надо проверить. Не может этого быть. Волдырин опытный торфяник, не допустит!»

Перевернув страницы, стал читать дальше:

«У Волдырина все техники — бездельники. Впрочем, не надо удивляться этому. К его техникам вполне применима пословица: «Каков поп, таков и приход».

«А это что? — подумал Казенов, морща лоб. — Размокший начальник». Фу! Какой отвратительный заголовок! Тут уж наверняка какая-нибудь гадость о Глебовиче».

Он вздохнул и с раздражением заглянул в конец статьи: