Девушки сирени

Гебхардт был не только группенфюрером СС и генерал-лейтенантом Ваффен-СС, личным врачом рейхсфюрера СС Гиммлера и главным клиническим врачом в составе личного штаба рейхсфюрера СС. Он также был главой администрации в санатории СС «Хоэнлихен», который располагался в четырнадцати километрах от лагеря.

– А меня почему не пригласили?

– Считай, что тебе повезло. Зрелище так себе. А теперь по поводу этого проекта с сульфаниламидами…

– Ты хоть можешь оперировать.

Фриц поскреб щетину на скуле:

– То, что это делают со здоровыми женщинами, – просто отвратительно. Во всех палатах стоит жуткая вонь.

– Они просят давать больше морфина.

– Так дайте, – буркнул Фриц. – Это не повлияет на результаты. Весь этот проект бесчеловечен.

– Гебхардт приказал свести использование обезболивающих препаратов до минимума. А почему ты вдруг изменил свое отношение к идее приносить заключенных в жертву?

– Герта, я устал. Столько страданий…

– У нас нет выбора.

– Выбор есть. Мы перестаем их оперировать – они перестают страдать. Как ты не понимаешь – Гебхардт просто использует нас, чтобы мы делали для него всю грязную работу.

– Фриц, тут ничего не поделать.

Как он может позволить эмоциям взять верх над разумом? Операции проводятся на благо Германии.

– Что ж, я уеду. На фронте нужны хирурги. Кто-то должен штопать наших мальчиков. Они гибнут в войне, которую нам не выиграть.

– Как ты можешь такое говорить? Это пораженчество…

Фриц притянул меня к себе:

– А перед тем как уехать, я хочу тебя предупредить: держись подальше от своей медсестры.

– От Халины?

– До меня дошли слухи…

– Мужчины такие сплетники. И что за слухи?

– Я не стану…

– Говори.

– Ходят слухи, что между вами двумя кое-что происходит.

– Чушь собачья…

– И это не согласуется с принципами фюрера.

Зурен с доктором Гебхардтом пробились к нам через толпу гостей. Оба улыбались. Зурен – высокий и подтянутый, рыжий Гебхардт – пониже и поплотнее.

Комендант Зурен пожал мне руку:

– Фройляйн Оберхойзер, у меня для вас хорошие новости.

Почему он не обратился ко мне как к доктору?

– Я счастлив сообщить, что моим первым шагом на новой должности будет признание ваших заслуг. – Гебхардт шагнул ближе ко мне. – И не просто признание. Вы рекомендованы к награждению орденом – крест «За военные заслуги».

Крест «За военные заслуги»? С мамой нервный срыв случится, если я привезу его домой. Серебряный крест на красно-черной ленточке. Награда, которую создал сам фюрер. Я буду в одном ряду с избранными Гитлером. Я могла назвать только двоих: Адольф Эйхман и Альберт Шпеер.

Это награда за участие в экспериментах с вакциной?

Я повернулась, чтобы поделиться своей радостью с Фрицем, и лишь в этот момент поняла, что он ушел.

На следующее утро я пришла в операционную раньше прочих врачей. И это был первый день, когда я ассистировала в новом цикле операций с сульфонамидом.

Я подошла к раковине, чтобы обработать руки. Сняла с пальца кольцо Халины, то самое, которое я забрала из конверта в камере хранения конфискованных у заключенных ценностей. Кольцо положила в карман – не стоило демонстрировать его доктору Гебхардту, тем более по правилам лагеря запрещалось носить броские украшения. Когда-нибудь я верну кольцо Халине. Такой прекрасный бриллиант. Еще неизвестно, где бы оно оказалось, если бы я его тогда не спасла. Хотя наверняка на пальце Эльфриды Зурен.

Сестра Герда подготовила пациенток и дала им успокоительное. Сестра Маршалл соответствующим образом составила списки отобранных для экспериментов пациенток. Каждая лежала на своей каталке и была накрыта покрывалом. Я проверила хирургические инструменты, открыла коробку с ампулами эвипана и переставила ее на поднос.

Мы заготовили различные предметы, для того чтобы поместить их в раны и таким образом имитировать боевое ранение. Ржавые гвозди, щепки, осколки стекла и смесь из садовой земли с бактериальной культурой Clostridium tetani[29]. По плану каждой пациентке в рану закладывался определенный возбудитель инфекции.

В то утро доктор Гебхардт приехал из санатория «Хоэнлихен» на личном автомобиле.

– Доктор Оберхойзер, рад, что вы пришли раньше, – сказал он. – Доктор Фишер не сможет к нам присоединиться.

– Он заболел?

Гебхардт снял пиджак.

– Перевелся.

Я постаралась скрыть разочарование.

Фриц действительно уехал.

– Могу ли я спросить куда, доктор?

– Приписан начальником медицинской службы в десятый бронетанковый полк десятой дивизии СС на Восточном фронте. – Доктор Гебхардт немного раскраснелся, пока отвечал. – Очевидно, считает, что там от него будет больше пользы…

Как он мог уехать, не попрощавшись?

– Понимаю, доктор Гебхардт. Кстати, заключенная медсестра Герда Квернхайм сегодня тоже на смене.

– Хорошо. Ваша пунктуальность и внимание к деталям делают вам честь, – сказал Гебхардт. – Как смотрите на то, чтобы сегодня выступить первым номером?

– То есть оперировать?

– Почему бы и нет? Вы хотите практиковать?

– Да, доктор, благодарю вас.

Я не могла поверить в то, что это происходит на самом деле.