Девушки сирени

Все проходило как по шаблону. Начиналось с того, что работающие в администрации лагеря заключенные узнавали о том, что курьер из Берлина доставил распоряжение о проведении экзекуции, и мужчинам, которые осуществляли экзекуцию, выдавали двойную порцию шнапса. Затем Бинц приказывала закрыть определенные блоки. После доставки супа в блок, но до раздачи, староста зачитывала номера, «которые будут вызваны». Те, кому не повезло, готовились, и вскоре за ними приходила Бинц с помощницами. Реакция на происходящее тоже не отличалась разнообразием: леденящий душу страх в ожидании, что назовут твой номер; облегчение оттого, что номер не назвали; ноющая тоска в сердце, пока твоя соседка по блоку проходит через последний ритуал.

В первый день экзекуции «кроликов» мы, почти не дыша, сидели на лавках за столом. Справа от меня – Зузанна, слева – Реджина. Мы, те, кто был прооперирован, только-только начали есть за общим столом – большое событие, потому что теперь не надо было носить суп к нам на койки. Слухи о том, что комендант запланировал уничтожить всех «кроликов», чтобы скрыть следы своих преступлений, ходили уже давно. Но разве можно верить слухам? Тем более что каждый день появлялись новые. Например, нас вот-вот освободят американцы или в супе скоро будет мясо.

– Тихо! – скомандовала Марженка, когда две русские девушки вкатили в блок бак с супом. – Заключенным, чьи номера будут названы, после приема пищи собирать вещи и ждать дальнейших указаний.

Марженка достала из кармана куртки сложенный вчетверо лист бумаги и развернула. Повисшую в блоке тишину нарушал только один звук – шелест этого листка бумаги.

– Номер семь-шесть-четыре-девять.

Реджина окаменела.

Марженка зачитала номера еще трех «кроликов», но они пока не вышли из санчасти.

– Нет, это какая-то ошибка, – пробормотала Зузанна.

Я одной рукой обняла Реджину за плечи:

– Мы можем протестовать.

Она не ответила. Просто положила ложку в миску и передала ее Зузанне:

– Я хочу, чтобы ты взяла это.

Сестра приняла миску. В глазах у нее стояли слезы. Какой щедрый подарок!

Реджина встала:

– Янина, ты меня причешешь?

Та кивнула, и мы все вместе пошли за Реджиной в спальное отделение. И миску ее прихватили – если бы оставили на столе, ей бы в считаные секунды «ноги приделали».

– А вы знаете, что делали спартанцы, приговоренные к смерти? – спросила нас Реджина. – Они приводили волосы в порядок.

Янина сняла с Реджины грязный платок. Вообще, делать стрижки или прически было запрещено, за это наказывали. По правилам волосы надо было зачесывать назад, а сверху повязывать платок, но для приговоренных к смерти Бинц сделала послабление. Волосы у Реджины, пока она восстанавливалась после операции, сильно отросли. Они у нее были темные и густые. Янина уложила их в чудесный французский узел. Какая-то девушка с верхней койки передала ей заколку, которую сама наверняка выменяла на дневную пайку хлеба.

– Кася, я хочу, чтобы ты взяла себе английский разговорник, – распорядилась Реджина. – Домашнее задание на сегодняшний вечер – предлоги. И хочу тебя попросить, когда все это кончится, прочитай моему Фредди поэму Джеффри Чосера «Троил и Крессида»…

Я молча кивнула.

– Я не стану пить, – сказала Реджина.

Мы все знали, что приговоренным, перед тем как отвести их к стене, давали успокоительное, чтобы было меньше проблем.

– Как вы думаете, у меня хватит смелости крикнуть: «Да здравствует Польша»?

Я взяла ее за руку:

– Это не обязательно…

– Нет, обязательно. Ты же знаешь, как они это ненавидят.

Приговоренные встречали смерть по-разному. Некоторые рыдали или злились, но большинство вело себя тихо или молилось. Реджина стояла рядом со своей койкой и читала любимые строчки из «Троила и Крессиды». Ей очень хотелось успеть прочитать как можно больше до прихода Бинц.

– «О храбрый Троил! Внимательно приглядись к нему, племянница. Посмотри: меч его в крови, а шлем иссечен еще больше, чем шлем Гектора. А что за взгляд! А что за поступь! Замечательный юноша! Ведь ему еще и двадцати трех нету».

Реджина читала, а мы щипали ее за щеки, чтобы они стали румяными. У девушки, которая работала в кухне, нашлось немного свекольного сока, и Янина помазала им губы Реджины.

Не прошло и пяти минут, как в блок ворвалась Бинц со своими помощницами.

Реджина, прижав книжку к груди, шагнула ближе ко мне.

– Расскажи всем, как это было, – попросила она.

– Дай сюда, – приказала Бинц и выхватила у Реджины книгу. – Чего так разволновались? Сам комендант сказал, что вас освободят.

Разве такое возможно? Наверняка очередная ложь.

Янина сняла пояс и завязала его на талии Реджины, чтобы ее халат был больше похож на платье.

– На выход, быстро, – скомандовала Бинц и ткнула Реджину резиновой дубинкой.

Несчастная похромала к дверям. На пороге она передала Зузанне свои очки для чтения, оглянулась на нас и улыбнулась. Она словно вся светилась изнутри, и щеки у нее были румяные.

Бинц бросила книжку одной из надзирательниц и вытолкнула Реджину на Красивую дорогу.