Дежа вю

Выдавив на щётку горошину зубной пасты, он энергично почистил зубы, в который раз напомнив себе, что надо бы сходить к дантисту, умылся, побрился и почувствовал себя немного лучше. На холостяцкой, но вполне чистой кухне Андрей сварил кофе, сделал бутерброды и посмотрел на часы.

– Ёлы-палы! – удивленно проговорил он. – Как время-то летит!

И забегал по квартире, торопливо запихивая в сумку всё необходимое для проведения шести уроков истории: поурочные планы, тематическое планирование, карточки с вопросами, свой персональный журнал учёта – быстренько надел брюки, рубашку и куртку и шементом выскочил на лестничную площадку, захлопнув за собой дверь. Побежал вниз по лестнице – он не любил ездить в лифте – остановился, хлопнул себя по лбу и обернулся на запертую дверь:

– Ключи-то, чёрт бы их побрал!

Дёрнулся было обратно, потом махнул рукой и поскакал вниз, прыгая через две ступеньки. Придерживаясь правой рукой за перила, не заметил торчащий гвоздь и довольно чувствительно поцарапал палец.

– Что ты, всё не слава богу! – в сердцах рявкнул он, засовывая окровавленный палец в рот, и выбежал на улицу, где тут же влетел левой ногой в лужу, которая, как всегда, ждала его на этом самом месте.

– Нет, ну надо же! – злобно прошипел он, вытряхивая из ботинка снежную кашу. – Что ж за день-то сегодня такой!

Но размышлять о погоде было некогда, и он побежал на автобусную остановку, расположенную недалеко от дома. Не добежав до неё, он увидел такси и отчаянно замахал рукой, решив, что на сегодня с него неприятностей достаточно и можно до школы прокатиться с комфортом.

В такси было сухо и тепло, мурлыкала приятная музыка, но водитель был недоволен.

– Вы только посмотрите, что за погода! – обратился он к Андрею, указывая ему на лобовое стекло, по которому сползали струи воды вперемежку со снегом. – Господь, видать, с ума сошёл! Ведь январь на дворе, а погода как в марте!

– Действительно,– согласился Андрей и внимательно посмотрел на таксиста: у него возникло смутное, но стойкое ощущение, что это уже всё было – дежа вю, так сказать!

Шофёр включил дворники, но всё было бесполезно: как они ни старались, разогнать всю воду не могли, поэтому машина двигалась еле-еле. Но вот они прибавили ход, и зря: тут же налетели на лежачего полицейского, так что Андрей больно прикусил язык.

– Прибыли! – сердито буркнул водила, Андрей расплатился, вышел и… замер: ему показалось, что он сейчас промочит другую ногу. Он секунду постоял, осторожно перешагнул через лужу, улыбнулся и пошёл к школе, но тут же поскользнулся и, чтобы сохранить равновесие, был вынужден изрядно зачерпнуть правой ногой снежной ледяной каши. Чертыхаясь, он ворвался в школу, где за конторкой сидели две технички, и приготовленное приветствие замерло у него на устах: они что-то ели из глубокой миски, причём брали это что-то – кровянисто-серое – руками, запихивали в рты и смачно облизывали лица длинными тонкими языками. Желудок Андрея содрогнулся и изверг на пёстрый линолеум весь завтрак. Историк вытер губы ладонью и, не оглядываясь, побежал на второй этаж. И хорошо, что не оглянулся, иначе он бы увидел, как тётя Катя подошла к содержимому его желудка и, не наклоняясь, языком вылизала весь пол…

Дрожа от отвращения, Андрей открыл кабинет и начал торопливо писать на доске. Прозвенел звонок, и в класс шумной толпой ввалились дети. Учитель повернулся, чтобы поприветствовать их, успокоить и начать урок, но застыл с открытым ртом, чувствуя, как по всему телу дыбом встают волоски:

– Что… что это такое?! – прошептал он.– Что за чертовщина такая?!

В кабинете за партами сидели вовсе не дети, а то, что когда-то было детьми: большие и маленькие монстры, словно сошедшие с картины Босха, они непрерывно шевелились, чавкали омерзительными челюстями, разбрызгивая вонючую слюну, вращали глазами и медленно подползали к остолбеневшему учителю.

– Что за шутки?! – воскликнул он. – Прекратите это немедленно, я вам говорю!

Но чудища приближались, и расстояние между ними и Андреем неумолимо сокращалось. Он поднёс руки к горлу, чувствуя, как гулко стучит сердце, закричал и выбежал из кабинета; влетел в учительскую и привалился спиной к двери, тяжело дыша и ничего не видя вокруг. Когда он чуть-чуть пришёл в себя, то понял, что, избежав одного ужаса, прямиком попал в другой: сомкнувшись в кольцо, около него стояли взрослые монстры, намерения которых были такими же недвусмысленными: они алчно смотрели на него и медленно приближались.

Андрей закрыл глаза и обмяк – он был не в силах двигаться, но, толкнув его в спину, так что он упал и проехал по полу, распахнулась дверь в учительскую, и в проёме предстал сам Цербер: трёхглавый монстр с огромными клыками.

– Ну, что? – проревел он, склонившись к Андрею и обрызгав его слюной. Андрей взвизгнул, почувствовав, как начала вскипать пузырями кожа в тех местах, где на неё упали капли слюны. Но именно эта боль позволила ему, наконец, очнуться, вскочить на ноги и выпрыгнуть в окно, разбив стекло.