Дежавю

На стенах – огромные ниши, в несколько этажей, в нишах какая-то аппаратура, подсвеченная белым неоновым светом, из приборов выходят трубки, какие-то капсулы. Аманда подходит к одной. В капсулах что-то вроде жидкого азота, перемещается и клубится под плотным стеклом, через азот видны… ноги, господи, это был человек, кажется, что мужчина. Аманда осматривает все помещение – оно огромно, без потолков, в несколько этажей вниз и столько же вверх. И на каждом, одни над другими, такие же капсулы, их больше ста, нет, их около тысячи.

Аманда смотрит на показатели, что бегут электронными цифрами на дисплее каждой из капсул, и записывает их в журнал. Подходит к следующей, там уже женщина. Аманда записывает данные и с её дисплея. Вдруг одна капсула через три от неё издаёт монотонный писк. Аманда бежит к ней.

В капсуле девочка лет десяти.

– Вот чёрт! – выругалась она.

– Что такое, мисс Рей? – слышен тот же голос.

Я вижу мужские ботинки и халат – всё плывет в её глазах, Аманда сдерживает слёзы, смотрит в пол. Я не вижу почти ничего из-за её слез. Она протирает глаза и медленно выдыхает.

– Слишком большая доза, я никак не могу просчитать…

– Другие дети в норме, это просто такой экземпляр, – говорит тот же парень.

– Человек, – поправляет она.

– Простите, мисс Рей, человек.

– Номер двести четыре – летальный исход, время наблюдения двадцать семь дней. – Аманда делает запись в журнале.

– Можно уносить? – спрашивает он.

– Да, когда я уйду.

– Хорошо, мисс Рей.

Что, чёрт возьми, там происходит? Я никак не мог взять в толк или просто не хотел понимать. То, что я видел, походило на какой-то ужасный фильм, что шёл уже здесь, под нами, и скоро мы все будем в нём.

Часы на руке Аманды запищали.

Напоминание: Совещание через 40 минут.

Я перемотал вперёд.

Аманда бежит по коридору, поскальзывается на скользком полу, роняет папку, из которой на пол вылетают рентгеновские снимки и результаты каких-то анализов. Она собирает всё в папку, поправляет волосы и, успокоив неровное дыхание, заходит в нужную дверь.

– Извините, можно?

– Конечно, Аманда, проходите.

Человек за столом в солидном костюме, в белой рубашке и галстуке с золотой заколкой наперекосяк, просит Аманду присесть.

– Где все остальные? – Аманда оглядывает кабинет.

– Мисс Рей, мне нужно с вами серьёзно поговорить. Этот разговор не для чужих ушей.

– А здесь работают чужие?

– Кто его знает, мисс Рей, кто его знает.

– Я слушаю, – присаживается она.

– Помнится, мы с вами говорили, что испытуемые в перспективе могут выдержать до 2000?

– Да, я говорила об этом в декабре.

– Годовой отчёт, помню, – указал он на неё ручкой и улыбнулся, – уже тогда показатели были выше всех ожиданий.

– Спасибо.

– И как успехи?

– Выдерживают, но пока не все.

– Погрешность есть всегда, главное – результат.

– Да, я знаю.

– Так вот, мы тут посидели и подумали… Что, если нам заселить ещё один материк, но южнее?

– Но там же…

– Уровень радиации ещё выше, я знаю, но вы же работаете над этим? Над иммунитетом к заражению.

– Пока рано говорить о какой-либо далёкой перспективе. Неизвестно, как организм испытуемых отреагирует на заражение через пять лет или десять.

– Но ведь если есть иммунитет…

– Иммунитет – лишь один из инструментов защиты организма, мистер Гилберт, должен сработать целый комплекс.

– Я понимаю. Но всё идёт хорошо? Я уже сказал Нортону, что нужно увеличить дозу.

– Да, мы уже увеличили.

– И как?

– Мы увеличили только сегодня.

– Понимаю-понимаю. Вы посмотрели рентгеновские снимки других пациентов, их анализы, как всё идёт?

– Изменения есть, но небольшие.

– Это отлично! Мы уже можем говорить о каком-то стойком иммунитете?

– Думаю, да. Я говорила об этом в декабре.

– Да-да, я помню.

Я включил файл за декабрь.

Тридцать первый файл, перемотав до двадцать второго, я увидел Аманду в приёмной, среди солидных людей.

– На данный момент заражение почвы на «Новой земле» составляет 2000 мкзв, и это самый низкий уровень из тех, что есть на оставшихся материках. Вследствие проведённых нами опытов мы выяснили, что человеческий организм может выдержать радиацию до 1500 и выше, если постепенно вводить ему «Демопазон» – вещество на основе радиационных соединений. При постепенном его введении организм человека может выработать иммунитет к радиационным воздействиям по принципу обычной вакцины.

– Нас всё же интересуют долгосрочные последствия. Мы ведь понимаем, что они могут вылезти и через несколько лет.

– Эксперимент продолжается уже два года.

– Вы хотите сказать, что есть те, кто до сих пор подвергается воздействию заражения?

– Да, испытуемые продолжают получать умеренные дозы радиоактивных веществ, с чем их организм благодаря «Демопазону» отлично справляется.

– Сколько их всего? Тех, кто у нас уже два года?

– На данный момент двести тридцать два пациента из первой экспериментальной группы показывают достаточно хорошие результаты, – Аманда отрывается от записей и смотрит на присутствующих, – можно сказать, их организм почти адаптирован.

– Сколько было всего людей в первой группе испытуемых?

Аманда замолчала.

– Мисс Рей?