Дьяболик

Я не поднимала глаз от бокала с вином. Я же была дьяболиком, а не диким зверем. Однако мое сердце разрывалось, а к лицу прилила кровь. Я понимала, что борюсь сама с собой: злилась на Тайруса, которому ситуация явно понравилась, и на себя за то, что не желала, чтобы он обращал внимание на кого-нибудь, кроме меня. Хотелось надавать ему пощечин за улыбки, которые он расточал Элантре.

Люди с благоговением говорили о любви. Для меня же она стала настоящей мукой. Не верилось, что кому-то нравится испытывать подобные ощущения. Как можно наслаждаться мучительной потребностью в другом человеческом существе?

Я почувствовала на себе взгляд грандессы Цинии. Та наблюдала, какой эффект оказали на меня ее махинации. Я во всех подробностях представила, как перепрыгиваю через стол и сворачиваю ей шею, и словно наяву услышала приятный хруст ее старых костей.

Ограничилась тем, что оскалилась в улыбке и переключила свое внимание на императора. Он пересел на другое место, чтобы оказаться поближе к Дивинии. У той все еще был пустой взгляд, а челядинка время от времени вытирала ей подбородок от еды и слюны, но это, похоже, совершенно не смущало Рандевальда. Он затеял с ней какое-то подобие беседы, то и дело обвивая ее рукой, словно ядовитый плющ.

Мой инстинкт самосохранения взвыл. Я вспомнила, как на последней службе в Гелиосфере император посадил Дивинию рядом с собой. Как он постоянно радостно окликал ее, сидя на своем троне и получая в ответ пустые улыбки.

Тайрус же продолжал любезничать с Элантрой. У меня зародились мрачные подозрения. В последнее время он предпринял шаги, скомпрометировавшие его дядю, чем лишился расположения последнего. К тому же отбросил маску сумасшедшего, чтобы предстать перед грандством в более выгодном свете.

Между тем Рандевальд назначил Тайруса своим преемником только потому, что верил, будто племянник слабоумен, а посему – безопасен. Но тот вдруг показал зубы. Император верил, что Циния терпеть не может внука, теперь же это выглядело не так. И Рандевальд решил, что нашел ему замену: безусловно слабого наследника с поврежденным мозгом, которого я сама ему предоставила. Дивинию. Он вполне может заменить ею Тайруса.

Понял ли это Тайрус? Я увидела, как нежно он дотронулся до запястья Элантры. Пришлось отвести глаза. В конце концов, какой смысл защищать этого типа от императора, чтобы потом прикончить его своими руками?

Глава 39

Дония обнаружила меня, когда я стучала кулаками по каменной глыбе. Я сама купила для нее этот камень. Он был достаточно мягкий, чтобы по нему можно было работать самыми простыми инструментами. Мне казалось, что Дония будет рада время от времени отвлекаться от чтения и заняться скульптурой. А в итоге я сама разбила каменюку, представляя Тайруса с Элантрой и получая мрачное удовольствие от боли в руках.

– Сейчас я тебя развеселю, – уныло буркнула я Донии. – Похоже, Тайрус собрался взять в жены Элантру. Она будет нашей новой императрицей.

– Элантра Пасус? Быть того не может!

– Может. Грандесса Циния выбрала ее в качестве будущей супруги для Тайруса, а тот не протестовал. Считает, что сотрудничество с бабкой укрепит его позиции.

– Это он тебе так сказал?

С колотящимся сердцем я посмотрела на Донию. По моим кулакам текла кровь. Перед глазами стояли картины случившегося во время послеобеденного отдыха.

Я, разумеется, не чувствовала на себе воздействия интоксиканта. А Циния вообще воздержалась от его приема. Однако Тайрус с Элантрой приняли по пузырьку. Как и император, вдохнувший целых три, после чего забрался верхом на одну из своих платиновых статуй и стал изображать, будто скачет на лошади.

Под бдительным взглядом Цинии я прикинулась, что на меня тоже действует наркотик, и завертелась на месте, исторгая из себя звуки, которые должны были сойти за безумный смех. В то время как Тайрус закружил Элантру в каком-то танце, под музыку, слышимую только им. Я не могла отвести от них глаз. Они действительно были прекрасной парой: он – красивый, высокий, широкоплечий; она – яркая, темноволосая. Настоящие император с императрицей. Грандству понравится этот союз. Элантра и Тайрус были словно созданы друг для друга. Решив, что с меня хватит, я вышла из комнаты, чувствуя на себе взгляд Цинии.

Теперь, когда я обо всем этом вспоминала, в горле у меня вновь разлилась желчь. Снова двинула кулаком по камню, чувствуя злобное удовлетворение от того, как он крошится под моими ударами.

– Элантра – наследница рода Пасус. Это значит, что она представляет прямую угрозу для тебя… для нас, – заметила Дония, глядя, как я разношу камень в пыль. – Если она станет императрицей, мы будем в опасности.

– Нет.