Дядя самых честных правил 8 (СИ)

Я обернулся на крик. По платформе ко мне семенила Ксюшка в обнимку с Мурзилкой. Он висел у неё на руках с усталым недовольством на морде. Снег и зимние прогулки кот не одобрял, предпочитая холода проводить в особняке, лёжа где-нибудь у камина или на кухне возле печки. Только мои магические упражнения могли выманить его из дома зимой, да и то не каждый раз. Поезд же и строительство эфирной дороги он считал поводом недостаточным, чтобы выбираться на мороз. Но противиться Ксюшке, которая и мёртвого уговорит, даже не пытался. За Ксюшкой, придерживая юбку, спешила Агнес. Несмотря на Талант, на деланную магию она смотрела с интересом и даже, насколько я знаю, просила Таню показать базовые приёмы.

— Константин Платонович, не возражаете, если мы присоединимся к вам?

— Садитесь в первый вагон, — я улыбнулся, — отправляемся через две минуты.

Кулибин не мог отказать себе в удовольствии лично повести поезд. Управлять техникой он любил едва ли не больше, чем её создавать. С помощником, будущим машинистом, он запрыгнул на подножку локомотива и полез в кабину. И почти сразу над перроном раздался протяжный гудок — сигнал об отправлении. Поезд дёрнулся, громыхнул сцепкой и медленно двинулся вперёд.

Ксюшка прилипла к окну, разглядывая проплывающую мимо берёзовую рощу, засыпанную снегом.

— Дядя Костя, а быстрее можно? Чего мы ползём, как улитка?

— Пока нельзя.

Всего десять минут малым ходом, и поезд добрался до конца построенной ветки. Засвистел эфирными «тормозами» и с лёгким толчком остановился.

— И это всё?! — Ксюшка обернулась ко мне. — Мы же кататься ехали!

— Мы ехали строить эфирную дорогу. Кто тебе про катание сказал?

Она недовольно засопела. Понятно — сама придумала, сама разочаровалась.

— А когда обратно?

— Вечером.

Она надулась ещё больше.

— Вы, значит, работать будете, а мне скучать? Давайте вы меня обратно отвезёте.

Мурзилка насмешливо фыркнул. Уж ему-то скучно в тёплом вагоне не будет — завалится спать и все дела.

— Нет, деточка, придётся тебе здесь побыть до конца. В следующий раз будешь спрашивать, для этого человеку и дан язык.

— Не волнуйтесь, Константин Платонович, — Агнес подошла к Ксюшке и положила ей руки на плечи, — я найду, чем занять ученицу.

Девочка вздохнула и по-взрослому закатила глаза. Я усмехнулся и громко скомандовал:

— Чего ждём? Выгружаемся!

Я спрыгнул на землю первым, помог спуститься Тане и зашагал к голове поезда, туда, где заканчивался недостроенный путь.

Локомотив висел над землёй, поддерживаемый эфирным полем. Будто уперевшись в лес, стеной вставший шагах в двадцати.

— Все здесь? — обернувшись, я окинул взглядом «деланных инженеров». — Тогда приступим.

Мастер-класс по работе со сложными связками и самоуправляющимися конструктами начался. Я встал перед локомотивом лицом к лесу и, как фокусник, вытащил из рукава middle wand. Крутанул Нервного принца в руке и быстрым движением нарисовал в воздухе пару Знаков. Морозный воздух колыхнулся и мягкой лапой ударил по снегу. Не прошло и трёх секунд, как он сдул снег до самого леса и избавил ели от белых шубок. Так-с, рабочее поле готово.

— Смотрим внимательно, судари и сударыни. Рисунок надо создавать быстро, чтобы не допускать лишнего рассеивания эфира. Я буду комментировать сложные места, на которые стоит обратить внимание. Напоминаю — конструкт нужно ориентировать на ближайший маяк, который мы установили.

За кончиком middle wand’а потянулась золотистая нить эфира, и я начал работать. Рисовать в воздухе вертикальную фигуру обычно несложно. Но когда в ней много элементов, а напряжение эфира достаточно велико, связки имеют тенденцию к расползанию. Поэтому я специально, когда придумывал эту фигуру, старался подобрать особый порядок Знаков. Чтобы каждый следующий стабилизировал предыдущий. Будь мы в Сорбонне, этот эфирный конструкт потянул бы на магистерскую диссертацию.

За десять минут, проговаривая вслух комментарии, я закончил с рисунком. В воздухе повисла похожая то ли на паутину, то ли на диковинный герб фигура.

— Активируем подачей управляющего импульса на Знак Движения.

Кончик жезла коснулся эфирных нитей и влил в них каплю силы. Фигура засветилась чуть сильней и медленно поплыла вперёд.

— Стоять! — Я поймал за шиворот Ксюшку, решившую пойти следом за парящим конструктом. — Сейчас там будет горячо!

Едва эфирное плетенье коснулось еловых ветвей, как хвоя вспыхнула прозрачным голубым пламенем. Огонь пожирал деревья, потоком воздуха поднимая дым как можно выше. Вот исчез первый ряд елей, второй, и фигура углубилась в лес, прокладывая ровную просеку. За ней не оставалось ни пней, ни снега, ни подлеска, ни даже пепла — только чистая, слегка обожжённая, земля, исходящая паром.

Через четверть часа эфирный конструкт погас, проделав ровную просеку длиной около пятидесяти саженей.

— Ух ты! Константин Платонович! — Черницын даже «пустил петуха» от восторга. — Это… Это!

— Это высшая деланная магия, дружок, — я улыбнулся, — самодвижущийся конструкт без подзарядки.

— А меня научите такой делать?