Дядюшка Лео, или 2 агента парагвайской разведки

– Чего он хочет? – буркнул шеф, разглядывая обувное изобилие.

– Ежу понятно, чего. Помощь предлагает, – ответил я, невольно косясь на мамочку. Та успела одолеть одну туфлю, и теперь боролась со второй. Ее задница налилась, словно перезревший персик. Ткань на брюках явно держалась из последних сил.

Игорь, тем временем, мял пальцами облюбованный башмак. Он в дугу гнул подошву и резко отпускал, оценивая скорость возврата в прежнюю форму. Тер пальцем кожу, проверяя стойкость окраса. Тестировал шнурки на прочность. Продавец в полном смятении наблюдал за этим зверством, но молчал. Вероятно, из чувства врожденной вежливости. А может, профессиональная этика довлела. Черт его знает.

За спиной яростно затрещало, будто грянул ледоход. Вздрогнув, я обернулся. Картина была достойна кисти художника. Фрау продолжала изображать букву «зю». Изменилась только одна деталь. Ткани брюк и трусов по шву разлетелись в стороны. Две розовые ягодицы радовались на воле. Возникла немая сцена.

Мужчины скрестили взгляды, радуясь приятному сюрпризу. Женщины, дружно фыркнув, отвели глаза. Отец семейства, мельком глянув на жену, обронил фразу, продолжая созерцать обувь. Сама именинница невозмутимо, скорее даже, буднично, повернула голову, проинспектировав состояние тыла.

Увиденное явно озадачило немку. Для полной уверенности она даже потрогала рукой оголенное место. Буркнув, фрау подняла глаза.

– Все! Сейчас она сгорит от стыда или, как минимум, провалится сквозь пол, – мелькнула у меня мысль. Очевидно, я слабо разбираюсь в женской психологии. Скорее, вообще, не разбираюсь. Лицо фрау отражало лишь досаду, не более. Она, неторопливо устроившись на кушетке, продолжила примерку.

– М-да, круто! – протянул шеф и посмотрел на продавца. Парень зарделся, что маков цвет. Что произошло с немкой дальше, не знаю. Выбрав башмаки, мы покинули магазин.

Остаток дня был проведен в обществе Хелен. Шеф, в новых штиблетах, блистал красноречием. Немка хохотала на его шутки, сама рассказывала забавные истории. Все было супер прекрасно. Вечером, прощаясь на перроне, Хелен, пожав руку, звонко чмокнула меня в щеку. Объятия и поцелуи, доставшиеся Игорю, выдали в Хелен весьма пылкий темперамент.

Впервые я видел шефа в лирическом расположении духа. Телячьи нежности, как говорит моя дочь, растопили стальную волю. Размяк шеф. Стоял у вагона с влажными глазами и отметинами помады на лице, взглядом провожая удаляющуюся Хелен. Вечером мы открывали калитку дома дядюшки Лео.

Глава шестая. Последняя

А следующий день был последним. Мы уезжали домой. Короткометражкой мелькнули дни. Смешанное чувство наполнило души. С одной стороны, стало тянуть домой. С другой, начали привыкать. К стране, к немцам.

По случаю нашего отъезда дядюшка отложил все дела. Жена приготовила торжественный обед: айсбан с отварным картофелем, овощи, зелень и десятилитровый жбан ледяноѳо пива. Пирушка удалась ҽа славу. Лео вызвался провожать до станции.

Втроем шли по улицам Фалькензее. Дядюшка веселил нас, рассказывая смешные анекдоты про немцев. При этом сам громко хохотал, пугая редких прохожих. А на платформе сник.

Минуты ползли дохлыми улитками. Казалось, стрелка уснула на циферблате часов. Мы маялись, часто поглядывая в сторону убегающих за поворот рельсов. Наконец показался состав.

Дядюшка сильно стиснул мне ладонь. Обнял Игоря. «Ну, парни, хорошей дороги! России поклон. Бог даст, еще увидимся», – он грустно улыбнулся, быстро развернувшись, пошагал прочь. Мы смотрели вслед и молчали.

Противно визгнули тормоза. Откатившись, глухо стукнули двери вагона. Все. Финиш. Вперед, в путь!

В Москву ехали, как баре, в международном вагоне. Двухместное купе. Кондиционер, чистота, уют. Класс!

Пропали за очередным поворотом окраины Берлина, и шеф потянулся к авоське с продуктами. Дядюшкина жена, дай бог ей здоровья, презентовала целый кузовок вкуснятины. Лео одарил упаковкой отличного пива.

Я жевал копченые колбаски. Тоненькие, с мизинец, сухие, пряные. Отличная закусь к пиву. Игорь расправлялся с жареным цыпленком.

– Шеф, расскажи, что было дальше с дядькой? Я дослушал до того, как он с Мартой за бугор свалить собрался, – спросил я.

Шеф вытер лоснящиеся губы:

– Что дальше? А дальше – больше. Повелся дядечка на рассказы о сладкой жизни. Выбрал момент и свинтил из части. Марта предлагала, чтобы первое время у тетки отсиделись. Но Лео хорошо знал, как наши умеют искать. Позже узнал, что правильно сделал. После побега всю округу шерстили.

А тогда, в первую же ночь, они с Мартой подались в Западную Германию. Дальше, как в сказке: чем дальше, тем страшнее. Жили у родичей. На работу долго устроиться не мог.

Соседям родичи объявили, что дочка замуж за беглого чеха вышла. В полиции через знакомых вырешили удостоверение личности.

Первой работой была уборка в автомастерской. По вечерам. Хозяева: старый фриц да два сынка. Один в вермахте служил. На Западном фронте кантовался в интендантах. Второй, сволота. Шарфюрером в Ваффен-СС. В Белоруссии на партизан охотился. Славян люто ненавидел.