Дядюшка Лео, или 2 агента парагвайской разведки

За завтраком, лопая рисовую кашу, Игорь объявил, что едем в город Галле. Деловая встреча с потенциальными партнерами и т.д.

Знакомый маршрут привел на железнодорожную станцию. Прозрачный воздух бодрил, солнце поливало золотом макушки деревьев, а в лужах шалили воробьи. Жизнь выглядела свежей и хрустящей, словно новая сорочка.

Прямого поезда до Галле не было, только через Берлин. Через час в огромном зале вокзала «Берлин Главный» мы пытались найти в расписании нужный поезд. Буквы немецкого алфавита – китайская грамота для меня до сих пор. Я всецело положился на шефа.

Судя, как Игорь морщил лоб, делая брови домиком, немецкий язык в средней школе был не самым любимым предметом. Однако, знаю по себе, груз ответственности давит. Шеф упорно медитировал перед информационным табло. Чтобы скоротать время, я разглядывал зал, нафаршированный разношерстной публикой. Кого здесь только не было.

Патлатые парни в спортивных куртках пили пиво из стеклянных кружек. Невыносимо импортная леди, удерживая двух мелких шавок на поводках, брезгливо сторонилась от проходящего люда. Стойку бара оккупировала компания смешливых студенток с пестрыми косынками на шее. В углу, составив вещмешки пирамидой, маялись наши солдаты, поглядывая из-под козырьков фуражек на девушек. Торопился железнодорожник в темно-синем вицмундире с кожаной сумкой через плечо. У высоченных дверей, отделанных кованой медью, бдили шуцманы.

– Зема, ты?! – услышал я за спиной громкий возглас. Развернувшись, увидел, что из группы военных отделился широкоплечий офицер и направился ко мне.

Серега! – вглядевшись, радостно завопил я:

– Не может быть! Вот так встреча!

Повстречать в центре Европы друга детства было фантастикой. Пока мы обнимались, перебрасываясь короткими вопросами, рядом объявился Игорь. Я представил его товарищу, заодно объяснив, какими судьбами оказались здесь.

Сергея недавно перевели из Польши. Он заметно возмужал. Чтобы не мешать нам, Игорь пошел пить пиво, предварительно известив меня, что наш поезд через тридцать пять минут.

Друг рассказывал, что служба катит, как по маслу. Весной были большие учения. Наигрались в войнушку досыта. Недавно получил внеочередное звание. Растет дочь. Через пару месяцев отпуск. От него, фейерверком, рассыпались радость и сила удалой молодости. Время до прихода нашего поезда мигнуло коротким сигналом светофора на длинном автобане жизни. Прощаясь, Сергей вскользь обронил, что возвращается из госпиталя. Очередное обследование. Врачи уверяют, будто здоров до неприличия. Правда, упоминали про какие-то лейкоциты. Что за хрень, он не понял. Мы обнялись, назначив встречу в первый же день его приезда в наш городок.

Поезд катил на юг. Разглядывание пейзажа за окном быстро приелось. Городки, поселки, фермы, фольварки, сменяясь, слились в единую пеструю ленту. Шеф откровенно дрых, откинув голову на подголовник кресла.

Праздность путешествия накапливала равновесие души. Саднящей занозой было упоминание Сергеем о таинственных лейкоцитах. Что-то явно пакостное всплывало в памяти, но что конкретно… Дав задание расспросить Игоря, я, успокоившись, закимарил.

Проснулся от толчка. Голову мотнуло вверх-вниз, окончательно выбив сонную дурь. По вагону, громко переговариваясь, шли молодые ребята. Вздрогнув, открыл глаза шеф. Он, как сова, завертел головой. Как только в глазах пропала муть, он, буркнув про клозет, ушел.

Жизнь текла своим чередом. Пожилой господин медленно жевал бутерброд, запивая ароматным кофе. Молоденькая немка, сидевшая в соседнем секторе, читала книгу. Белобрысый солдат, подложив сложенную пилотку под голову, спал, открыв рот. Парочка в углу с завидным постоянством звучно целовалась.

Потянулся пригород Галле. Разминая затекшие мышцы, я пару раз встал-сел:

– Шеф, что за штука такая лейкоциты?

– Лейкоциты? – удивился он, – вообще, это белые тела в крови. Лейкемия – болезнь крови. Белокровие попросту. А на фига это тебе?

Я задумчиво грыз фалангу пальца:

– Да надо. Игорь удивленно посмотрел:

– Ну, ну.

Серега не выходил из головы. Молодой, здоровый парень никак не ассоциировался с болезнью крови. Это позднее я понял, что молодость не оперирует такими категориями, как тяжкая болезнь, трагедия, смерть. По определению. Наверное, это защита, некая блокировка. Правильно это. Мудро. В противном случае, жизнь превратится в медленное ожидание смерти. Жуть.

Вокзал Галле выглядел традиционно немецким. Сооружение из темно-красного кирпича не впечатлило шефа. Хмыкнув, он выразился словами классика:

– Стиль ампир. Упадничество.

У выхода на площадь нас ждали. Конечно, не торжественная встреча с оркестром, пионерами и цветами, но все же. Стройная симпатичная немка.

– Хелен, – улыбнулась она. Улыбка была милая.

– С кариесом проблем нет, – мысленно позавидовал я. Под взглядом голубых, с легкой усмешкой глаз Игорь потек. Развязная уверенность бывалого мужика таяла со скоростью эскимо под июльским солнцем.